«Пиковая дама означает тайную недоброжелательность.»

Грег торопливо шел по Манхеттену, в минуту проглатывая очередной короткий «стрит». В хорошем настроении подобное соревнование всегда забавляло его, но сегодняшняя проryлка совершенно не радовала Грега. И скорость он увеличивал: во-первых, быстрее приблизится к цели, а во-вторых, согреться от этого российского мороза, переместившегося сюда, в Гудзонов залив. Мороз действительно был аномальным для этих мест и, если 6ы не легкая куртка Грега, то можно было 6ы от этого обстоятельства даже получить удовольствие. Он еще утром, выскочив из дома, как всегда, на ходу, подхватил ежедневную куртку. Что касается цели, то она заслуживала подобного темпа. Грег спешил в «Линкольн-центр», а точнее в «Метрополитен-опера» на оперу П.И. Чайковского «Пиковая Дама», главную роль которого, «Германа», исполнял Пласидо Доминго. Но, почему же, у нашего марафонца такое скверное, мягко говоря, настроение, так несоответствующего факту участия в празднике искусства? Почему он в повседневном наряде, небритый и не благоухает парфюмерией «от Диора»? Может быть, он перепутал маршрут? Ну, ладно, все по- порядку.

Задумал этот бросок в цивилизацию сам Грег, а если правильно, то Григорий или просто - Гриша. Он и был им целых пятнадцать лет, до приезда сюда, в Америку. Сейчас ему двадцать пять и он уже Грег. Достижение, вообще-то, не ахти какое. Но, если к этому еще прибавить и бакалавра Нью-йоркского университета, то получалось, что переход от Гриши к Греry, был просто необходим. Конечно, он мог 6ы назваться более звучно - Грегори (от Пек), но Гриша захотел проявить индивидуальность и стал Грегом. Так вот, Грег, несказанно ошеломил Милану, когда сообщил ей о своей фантастической покупке двух билетов. Эффект превзошел все ожидания. В бытовой суете она забыла о существовании подобных храмов музыки. В лучшем случае, на уикенд, они посещали один из многочисленных клубов или театриков Манхеттена. Хотя Милана и тяготела к классике, она, как и большинство молодых людей, приехавших в Америку в подростковом возрасте, еще не определилась в своих вкусах. Выход в театр, по ее девичьим воспоминаниям, предполагал тщательно продуманный туалет, и эти мысли застали ее врасплох. Понадобилась консультация подружки Элен, к которой вечером заявилась Милана с Грегом. Элен, успевшая неоднократно побывать в Мет со своим другом Алексом, успокоила ее, сообщив, что можно прийти в любом демократическом наряде. А узнав, что билеты взяты на места «семейный круг», усмехнулась и, отведя глаза в сторону, снисходительно добавила, что «сюда можно вообще приходить запросто».

Алекс, находившийся здесь почти каждый вечер, с сочувствием посмотрел на Милану, и, как 6ы шутя изрек, что «такой мадонне - место только в «центре партера», подразумевая дороговизну (цена билета 295 долларов). Милана не обратила внимание на реплику Алекса, так как мысленно была поглощена выбором «демократического наряда». Грег же густо покраснел от беспардонности «друга». Он не мог себе позволить такие излишества, по той прозаической причине, которая выражена формулой - «сытый голодному не верит».

Так уж получилось, что Грег закончил университет накануне «событий 11 сентября» и вот, уже около двух лет, он не может найти работу по специальности, поскольку не имеет никакого стажа. Он, же, необходим даже для устройства рядовым клерком А, как известно, его можно приобрести только при наличии работы. И, тогда он устроился волонтером к русскому хозяину, с условием бесплатной полугодовой отработки. В свою очередь босс обещал подтвердить факт годового опыта. «Милостивый» босс, к тому же, согласился на неполный шести-часовой рабочий день, с тем, чтобы Грег успевал на какую-либо подработку. Вот, на таких рабских условиях, «добрый» мистер Алекс нанял друга Элен, по еще московским временам, в свой бизнес.

Молодой руководитель был старше своих земляков лет на семь. Сын бывшего партийного функционера получил блестящее, по тем временам, образование, окончив элитный МГИМО. После развала Союза, он был послан папашей в США для представительства, во вновь созданной на партийные средства, фирме. Алекс был недурен собой и в своем амплуа «босса» имел активный успех у русского бомонд. Он слегка покровительствовал Грегу, но до порога своего кабинета. Да и Грег не лез к нему в друзья. Грег посмотрел на часы и ускорил шаг. Два дня назад он и не предполагал, что ему придётся бежать в театр одному. Утром позвонила Милана и хриплым голосом сообщила о своей простуде и подозрении на вирусный грипп, так аккуратно посещающий город, как-будто вирусы поставили задачу сократить численность перенаселенного Нью-Йорка. Разумеется, Милана предупреждала, что пойти на спектакль она не сможет и, потому, предлагала немедленно продать билеты. Обеспокоенный состоянием подруги, Грег звонил ей каждую свободную минуту, которых он имел не очень густо. Милана стала для него тем амулетом, с которым не расстаются, дорожат и боятся потерять. Милая, непосредственная девушка заменила ему весь окружающий мир, со всеми его проблемами и враждой.

Ему было достаточно ее теплой и мягкой улыбки, как он забывал все дневные невзгоды. Грег мечтал что, когда он, наконец, сможет снять квартиру, он украсит ее иконой Святой Миланы. Но пролетели уже три года, как они решили объединится, окончен университет, а они по-прежнему живут со своими родителя ми. Сегодня утром, в субботу, Грег, не находя себе места в тесной квартире, ринулся в «публичку», намереваясь к вечеру поехать к Милане, когда ее родители уйдут на какое-то очередное ресторанное торжество. И, хотя Милана грозилась, что в целях профилактики не откроет ему дверь и ,даже, не отзовётся, Грег, все-таки, надеялся ее уговорить впустить его. Час назад, он, в поисках платка, наткнулся на твердый кусок картона, который, когда он вытащил, оказался, забытыми по рассеянности, билетами в оперу. Решение пришло сразу-- мчатся в «Линкольн-центр» и попытаться продать билеты, как бывало на подступах к московским театрам. Как-никак 70 долларов на дорогах не валяются.

Засидевшись в читальне, Грегу захотелось пройтись по многоликому Пятому авеню. Вот уже «Центральный парк», еще рывок и проулок Баланчина открыл волшебный вид плаца «Линкольн-центра». Перебежав Колумбус авеню, Грег оказался лицом к лицу с рвущимися в морозное небо хрустальными фонтанами. В наступившей темноте они фантастично представляли прелюдию к сказочному дворцу «Метрополитен-опера» . Грег огляделся, надеясь быстро найти субъект для реализации билетов. Но, не вблизи, не в фойе, он не обнаружил не одного фаната, смотрящего в глаза с немой просьбой стать его благодетелем -¬ продать «тикет».

Оставалось ровно семь минут, чтобы определится с выбором единственного варианта - зайти внутрь здания оперы. Влекомый огромной модерновой люстрой, Грег влился в поток 3700 зрителей, стремящихся занять свои дорогостоящие места. Пройдя мимо приветливой, всепонимающей, улыбке билетера, оторвавшему контроль на двух билетах для одного зрителя, Грег ступил на ковровые ступени храма искусства. Поднявшись на последней этаж, он с трудом выяснил, что гардероба в этом» храме» нет. И, что, даже «центристы» партера, как и «семейного круга», демократично, на равных правах, будут держать свою верхнюю одежду на собственных коленях. Последнее обстоятельство несколько смягчило недоумение Грега и он, пробравшись через многочисленные «сори», встававших при его приближении, зрителей, уселся, наконец, в свое кресло. С сожалением посмотрев на пустующее рядом место, он глубоко вздохнул и дал себе слово позвонить Милане сразу же по окончании спектакля.

Я не имею намерение передать содержание спектакля, но я хотел 6ы напомнить читателю, что персонаже повести Пушкина были взяты из реальной действительности. Создание на эту тему либретто Модеста Чайковского, брата Петра Ильича, окончательно исказило настоящие события. Прототипом «графини» послужила княгиня Наталья Петровна Голицына. Эта блистательная женщина пережила пятерых русских императоров, за ней безуспешно волочился кардинал Ришелье. Поэт и Модест сошлись в содержании только в одном-- они «убили» графиню, хотя на самом деле княгиня Голицына пережила автора повести на год, не дожив всего четыре года до своего столетия. Что касается «Германна» -- князя Сергея Голицына, внука Натальи Петров ны, прозванного в семье «Фирсом», то он действительно узнал от бабки секрет трех карт и отыграл проигрыш. Он-то и выдал поэту семейную тайну, за что был родственниками подвергнут остракизму и сослан в далекую деревню. Выдуманный персонаж «Лизы», по Пушкину, удачно выходит замуж, что не сходится по действию оперы. Так что, тайна : трешка, семерка, туз-- имеет место в истории игральных карт. Попробуйте!

Но вернемся на сцену. «Боже, это же Пласидо Доминго! «- как молнией ударило в ошалевшего Грега. «Я же забыл, что сегодня играет маэстро! Но тогда, почему нет привычных оваций, встречающих знаменитостей? Еще одна особенность американского зрителя?» Вскоре, правда, маэстро получает аплодисменты, но не овации. Немного расслабившись, Грег констатирует, что и видимость, и акустика зала, великолепна. А вот и антракт. С трудом преодолев сопротивление, подобно себе, рвущимся на свободу зрителей, Грег обнаружил, что и в фойе ступить некуда. К тому же, он мельком увидел в зеркале свое отражение и ужаснулся решению билетеров пропустить его сюда в таком непристойном виде. Он оглянулся- конечно, все мужчины были при галстуках, а дамы в вечерних туалетах. Застеснявшись своей затрапезности, Грег поспешил вернуться на место. Однако, преградившие проход граждане, заставили его искать обходные пути. Поднявшись на самый верх, он обнаружил проходной коридор, по которому, с наслаждением вытянув ноги, сидели, весьма благообразные леди и джентльмены. Старательно обходя их, онемевший от изумления Грег, все-таки, споткнулся о последние, причем голые, ноги. Они сиротливо торчали из под коротенького черного платьица очкарика-девушки. Последовал набор взаимных извинений, ее, что она чересчур выставила свои принадлежности, его, что он их проигнорировал. Девушка резво вскочила и Грег выяснил, что очки очень мило контактируют с ее, раскрасневшимся от смущения, нежным личиком. Последнее «сори» осталось за Грегом, чему он был чрезвычайно доволен. Не найдя больше аргументов в пользу очередного «сори», он стал медленно и нехотя спускаться. «Идиот!» весело пронеслось в голове. «Ведь у меня же есть свободное место!» Очкарик долго не могла понять, выпавшему на нее, по счастливой лотереи , приземление в кресло. А, когда до нее дошло, то она по-детски победоносно обвела очками, уже бывших стоячих соседей, в частности облезлого мужчину, видимо, порядочно докучавшего ей своим ухаживанием, и не спеша последовала за, несвежего вида, молодым человеком.

На следующий антракт Грег решил за чашечкой кофе поближе познакомится с новоявленной соседкой. Когда они с Джеки пристроились в длинную очередь, она поведала ему, что является студенткой того же университета, что и Грег и, поэтому, у них нашлось много общих тем. Джеки купила стоячее место, придя чуть раньше начало спектакля, поскольку лучших мест уже не было. Собственно билетов не было уже давно, но увлеченная русской классикой, Джеки польстилась на такой дубль, как Пушкин-Чайковский, и рада была даже стоячим. Она была в восторге от состава исполнителей и тоже удивлялась прохладной встрече зала с Доминго. Особенно ее задело, что после окончания очередного действия, не взрывались аплодисменты вызова артистов, хотя ,как она знакома по другим спектаклям, подобное практикуется довольно часто. Грег с удовольствием подумал, как после спектакля, он позвонит Милане и расскажет об этом маленьком приключении. Получив, наконец, долговыстоенное кофе, молодые люди, продолжая разговор, прибились к перилам балкона. Открывшееся обозрение привлекло внимание Грета к молодой элегантной паре, сидящей за столиком кафетерия, расположенного на противоположной стороне второго этажа.

Смелое декольте и красивая, высокая укладка черных волос, подчеркивало белоснежную шею, окаймленную дорогой жемчужной ниткой. Грег обратил внимание, что не только он заинтригован живой модернистской картиной. Когда изящная головка повернулась в сторону подошедшего официанта, то у Грега екнуло сердце. Он хотел 6ы ошибиться, но расстояние было достаточно близкое, чтобы узнать такое знакомое, бесконечно целованное, лицо Миланы. Он быстро отвернулся, одновременно разглядев в ее спутнике своего босса. «Больная», отпустив официанта, уже что-то щебетала Алексу, близко наклонившемуся к ней. «Пиковая дама»-непроизвольно вырвалось у Грега, хрестоматийно открывая для себя бездну падения дорогой ему девушки, еще час назад являющейся божеством, а теперь коварным предателем.

Грег был потрясен и унижен, как беспринципным обманом мнимой болезни, так и бесстыдством свободного появления в Мет своего недавнего апостола честности. Джеки, заметив резкое изменение в настроении парня, растерянно замолчала на полуфразе. Не понимая случившегося, она подумала, что сболтнула что-то лишнегo и чувство вины залило краской ее нежное личико. Но, увидев обиженное, заросшее щетиной, лицо, готовое вот-вот расплакаться, ей захотелось погладить его по щеке. И она участливо провела ладонью по его рукаву. От третье го действия Грег запомнил только одну знакомую фразу Лизы:» Уж полночь близится, а Герман на все нет». С головы не сходила ассоциация с происходящим на сцене - мысль «Пиковая дама».

Финальные аплодисменты и выход на сцену знаменитого маэстро, а за ним и всей труппы, вернули Грега к действительности. Он вспомнил о девушке и ему стало стыдно своего ухода в мир переживание, которое становилось уже прошлым и, который уже никогда не вернуть. Джеки повернула к нему, разгоряченное от эмоций лицо, глаза их встретились. И в них они прочли «Начало». Когда Грег, проводив Джеки до подъезда многоэтажного дома, предложил, в целях безопасности, довести ее до дверей квартиры, то получил разрешение: « только до дверей». При этом Джеки, незаметно для Грега, смущенно спрятала в карман пальто очки. «Так, на всякий случай».

Марк Верховский

Kultura.Az