Видимо, обещали укусить, как только она спуститься во двор. Кажется, старушка – австриячка все поняла, ибо ее вой сразу же прекратился, и она уставилась на нас с вытаращенными глазами…

Но, думаю, надо все рассказать по порядку. Хотелось бы сначала остановиться на понятии – «культура» и «культурный человек». Ныне под словом «культурный человек» принято принимать индивида, выполняющего общечеловеческие нормы поведения, мышления, долга, чести и морали, имеющего образования хоть на минимальном уровне.

По моему же мнению, это – «человек цивилизованный». К сожалению, не каждый человек хочет или может стать цивилизованным, но каждый индивид – априори культурен. Ибо он вырос в своей среде обитания – в  семье, пещере, в самостройках, в лесу, в Североамериканском штате, в горном массиве, в Королевстве Кривых Зеркал, в Европейском Союзе, или в пустыне Гоби.

Человек вбирает в себя штампы мышления определенного ареала, поведенческие стимулы, мировоззрение, так сказать, и становится носителем определенной культуры. И начинает казаться, что «водка-матушка – она все вылечит», что «вендетта – прекрасна, мафия – бессмертна», что «ай ем америкэн ситизен!» - во всем мире нечто вроде «сим-сим откройся, не-то худо будет!», что клитор у женщины – излишний атрибут, его надо вырезать, что гамбургер толщиной в 20 см. – предел кулинарного искусства, что Мать - олениха прибежит, всех напоит молоком, принесет соли, спичек и патронов и т.д. Эти штампы мышления, и в следствии, поведения выдают человека, как элемента определенного общества, культурного ареала. И вот закономерность, которую я наблюдаю долгое время: культурная среда не заставляет человека быть цивилизованным, а скорее наоборот, нуждается в своих «культурных», безропотных последователях. А цивилизованный, образованный элемент может сначала задуматься, а потом и возразит против некоторых штампов поведения, именуемых традициями, обычаями. (Например, не захочет каждый год выкапывать, мыть и закутывать в некий саван кости своего прадеда). В каждом обществе такие люди – отщепенцы время от времени появляются, и культурная прослойка их быстро сажает «на свое место». Иначе, если отщепенцев станет больше, культура сама развалится, другими словами, культурная среда борется за свое выживание. И «сажает» цивилизованных инакомыслящих иногда насмешками, иногда обвинениями, а иногда более жесткими методами. Тут выявляется еще одна закономерность – чем первобытнее культура, тем труднее против нее возразить. К примеру, если сомнение в целительных свойствах «водки-матушки» в соседней стране вызовет реплики, что-то вроде – «Понаехали жидовские морды! Езжай к себе в Израиль!», то в далекой африканской деревушке возражение против вырезания клитора у девочек может кончиться срезанием чего-то у самого возражающего. Хотя, некоторые исключения встречаются. Некоторые культурные прослойки довольно умело пользуются своими цивилизованными элементами, получая на большом промежутке времени ощутимую пользу, типа «Ара, Жак Ширак-джан, ты знаешь, что турки украли у нас гору Арарат?! И потом там сделали геноцид?! Поэтому, нас срочно надо взять в Евросоюз!».

Итак, мой дорогой Читатель, не мудрствуя лукаво, и пока вы не задали вопрос: «а кто же тогда мальчик Маугли, культурный, или цивилизованный элемент?», я хочу сказать, что мир многоцветен как калейдоскоп, и культурные сегменты тут играют роль цветных камушек. А самое интересное начинается тогда, когда эти камушки сталкиваются друг с другом. Рождаются самые неожиданные ситуации, которые каждый культурный элемент понимает и решает по-своему. Несколько таких историй я и хочу Вам рассказать…

…Все началось с того, что в 98-м году набив свои карманы аж 120-ю долларами, я отправился в Анталию искать приключений на свою,… как бы сказать,… голову. В отличии от д`Артаньяна письма от отца у меня не было, зато полчемодана было набито нотами, которые, были совершенно ненужны, как оказалось на следующий же день. На самом деле я ехал по приглашению Анталийского Государственного Симфонического Оркестра на вакантное место пианиста. Сыграв экзамен, и услышав фразу, которую любой американец слышит в своих самых радужных снах, в котором мечтает даже мастурбируя с «Плэйбоем» в руках на унитазе детсадовского туалета, сакраментальную фразу «вы приняты на работу», я сразу почуял неладное. Никакие фанфары не заиграли, никто не хлопал по плечу, не обнимал, не орал «йес, йес!», никакая белозубая девушка с распростертыми объятиями в замедленной съемке ко мне не подбегала, и т.д. Сразу стало ясно, что американские фильмы врут. Но турки тоже не торопились мне вручить первую зарплату, ключи от квартиры и вид на жительство в этой стране. Когда я жестами (языка почти не знал) постарался разузнать о зарплате, мне объяснили, что бюрократические переписки о моем статусе, контракте и зарплате с МИД, с МДБ, и Минфином могут растянуться до шести месяцев, а пока мне надо снять квартиру(!), и ждать. Я жестами спросил: «на какие шиши?». Дирижерша оркестра с грустью оглядела меня с головы до ног и сказала: «у меня, еще двоя ваших. Познакомлю вас, вместе придумайте что-нибудь». Пока она вышла за этими двумя, я недоумевал: «каких таких наших?». А когда она вернулась с двумя персонажами, я понял: это были Наши! Советские люди! Нынешние дети уже не знают, что это за культурный пласт – Советский народ, и какой он вклад внес в развитие истории. И нынешние дети не отличат простого человека (Homo sapiens) от советского (Homo soveticus). Но так как я сам был из этого культурного ареала, я их сразу узнал. Наши люди узнаются сразу и везде, даже на Мадагаскаре. И они меня узнали, судя по выражению лиц: «А этот здесь что делает?».

Первый из них был Давид Ахаладзе, уроженец солнечной Грузии, первоклассный скрипач, играл любую музыку – от цыганских импровизаций до скрипичных концертов, от Тартини и Баха до Сарасате и Изаи, он же гроза ресторанных сцен, а когда работы не было, продавал собак на базаре. Он уже жил здесь 3 года, знал все входы-выходы. Второй Советский человек оказался из солнечного Узбекистана, Джалолетдин Низамутзинов, тоже скрипач, вперемежку с оперным театром играл на свадьбах, отец трех дочерей, «прекрасный семьянин, характер нордический, стойкий, в связях порочащих его замечен не был». Организовал кафе при оперном театре, прогорел и решил попытать судьбу в Анталии. Приехал за день до меня. На турецком ни бум-бум, поселился у Давида.

«Придумайте вместе что-нибудь» - сказала дирижерша Инджи-ханум и удалилась. Видимо, советский люд славится своей живучестью, и тут нельзя было ударить в грязь лицом. Давид почесал свою бороду и повез нас к себе. Дверь открыла гордая грузинская женщина Цисана, мать Давида, в сопровождении двух гордых грузинских собачек по имени Бемби и Биби. Белая гордая собачка по имени Бемби сразу распознала во мне азербайджанца и попыталась укусить. Когда это ей не удалось, поковыляла прочь, что-то бормоча себе под нос. «Она не в духе, нас выселяют завтра» - объяснил Давид.

…Заседание конгломерата представителей солнечных республик в составе трех членов под председательством уважаемой Цисаны и одобрительное чавканье двух независимых наблюдателей вынесло решение: Собрать всю оставшуюся наличность и наглость, изобразив свирепое выражение лица, получить всем аванс в Оркестре за счет несуществующих будущих зарплат, снять квартиру и подготовиться к зимовке. …Через два дня мы с Джалолетдином пропихнулись в битком набитый автобус с двумя стульями и двумя раскладными полотняными шкафами. Народ ворчал и что-то талдычил про такси, но нам было море по колено. Ведь у нас была своя квартира! Она была огромная, с двумя салонами, хоть в футбол играй, камень, мрамор, подвесные потолки, балконы с видом на море, в шикарном районе Анталии. За въезд мы заплатили огромную сумму маклеру, остались почти без гроша, и слово «такси» для нас означало почти то же самое, что и «космический корабль». Одно омрачало наше безоблачное настроение: сия прелестная квартирка находилась так же далеко от места работы нашей, как орбитальная станция «Мир» от космодрома Байконур. Мы добирались до работы двумя, а то и тремя пересадками. Когда через несколько дней мы спросили у Давида, каким местом он думал, когда снимал хату так далеко, он ответил, что «маме в том районе нравится жить». Этот довод нас так поразил, что мы не смогли ни чем возразить. И вообще, грузинская сыновья преданность была выше всяких похвал. Каждый день в 11:30 ночи возвращаясь домой (чтобы добыть на пропитание, работали еще и в частной муз-школе), прослушав яростный диалог Давида с мамой типа: «гар-гар-гар! гоги-моги! хо-хо!», мы быстро принимались готовить ужин, ибо не хотели, чтобы эта молодая, полная жизни и энергии женщина умерла с голоду. Давид еще и успевал выгуливать собачек, потому, что уважаемая Цисана хотя и очень их любила, но выгуливать их считала ниже своего достоинства. Когда мы опаздывали домой на полчаса, следы жизнедеятельности Бемби и Биби обнаруживались у камина, в коридоре, а чаще на мраморном полу туалета. Иногда Цисана удостаивала нас чести лицезреть ее на ужине, чаще Давид нес ее порцию к ней в салон, где она постоянно сидела заперевшись. Прослушав свою вечернюю лекцию, о том как себя надо вести, 30-летний большой мальчик выносил грязную посуду, а Цисана опять запиралась. Никто, кроме собачек не знал, что она там делает целыми днями. Наверное, гордо размышляла о смысле жизни. Иногда она собирала цветочки в окрестных садах, из которых делала маленькие, грязненькие букетики и разбрасывала их по дому. Вскоре мне и Джалолу надоело видеть следы жизнедеятельности Цисаны и собачек по всему дому, и мы поставили ультиматум Давиду, чтоб он научил собак ходить в туалет, а потом уничтожал улики. Вскоре собачки чинно ходили в туалет, а Давид после них со шваброй в руках там убирался.

Казалось, все наладилось, можно жить – поживать, добра наживать, но тут у нас отключили воду. Наглухо и запломбировали кран в подвале. Оказалось, квартиросъемщики до нас задолжали огромную сумму, не заплатили и уехали. Маклер сказал, что это проблема хозяев квартиры, а ее не оказалось дома, уехала в Швейцарию на два месяца. Горькая правда была такова: или заплатить эту сумму, или каждый день тащить на седьмой этаж воду для Цисаны и собачек. Но советские люди, как известно, не сдаются, и вскоре Давид нашел способ снимать пломбу, не повреждая его, и открывать общий кран. Надо было, чтоб никто об этом не знал, и мы по ночам открывали воду, наполняли ванну, после закрывали кран, и надевали пломбу, чтобы не попасть под суд. Решили, таким образом дождаться хозяйки, чтоб не платить самим.

Через несколько дней к нам явились соседи, проживающие этажом ниже. Это были чинные австрийцы, две пожилые дамы, и один мужик. Инженеры, работающие в аэропорту. Они жаловались, что от нас льется вода им на голову. В первый день им открыл день Джалол, выслушал, ничего не понял, сказал «йес, йес», отправил обратно. Нам сказал, что кто-то приходил и кажется просил воду. На второй день дверь открыл я, сказал, что мы музыканты, а так как язык музыки универсален, мы обязательно разберемся, мир – дружба, Гитлер капут, в общем сплошной kein Problem во всем и отправил их обратно. Стало ясно, что следы преступлений Бемби и Биби каким-то образом капают вниз, когда Давид там убирается. Не знаю, как себя вел Давид, который открыл дверь на третий день, но на четвертый день, пожилая австриячка, увидев перед собою гордую Цисану, не выдержала. Она оттолкнула Цисану и побежала прямиком в нашу ванную комнату, стала показывать на мраморный пол и повторять: “water!water!”. Как раз в это время там убирался Давид со своей шваброй. И он с грузинской невозмутимостью возразил, что это не вода, а просто собачки пописали. Не всякий человек достойно может принять горькую правду, и с зубной пастой во рту прибежавшая австриячка узнав, что несколько минут назад на ее голову капала не вода, а собачья моча, с воплем выбежала прочь. И как мы узнали потом, побежала прямо к домоуправляющему жаловаться на нас. Там ей объяснили, что от нас вода капать не может, ибо у нас вода отключена напрочь. Говорят, она настаивала, чтоб проверили нашу квартиру и тех, кто в ней живет, мотивируя свою просьбу тем, что она никак не может понять состав проживающих, потому как каждый день ей открывает дверь кто-то другой. К счастью, ее просьбу отклонили. И как на зло состав проживающих в нашей квартире через несколько дней увеличился, из Узбекистана к Джалоледдину приехала жена Гуля. Она была очень жизнерадостной и приветливой женщиной и имела обыкновение вытряхивать скатерть с балкона, как и многие домохозяйки, имеющие свой собственный дом с садиком. Но откуда ей было знать, что наши австрийские друзья этажом ниже любят по утрам чинно завтракать на балконе, любуясь видами Средиземного моря? И когда спокойным воскресным утром, на их прекрасно сервированный австрийский стол под веселые узбекские напевы опустилась туча оливковых косточек, крошек сыра, сигаретного пепла и пыли, высунувшиеся из балкона и увидевшие наверху совсем новое лицо австрийцы обомлели вконец. Это жизнерадостное лицо помахало им ручкой, и пропела: «Хеллооо…».

Не знаю, что подумали австрийцы про нашу хату на этот раз, но с приездом Гули, наша жизнь заметно улучшилась. Нас уже вечером ожидал горячий ужин, хата была убрана, даже мерзкая собачка Бемби на меня не так яростно рычала, когда я ее прогонял с кресла, чтобы сесть самому. Давид научил меня, что можно обходиться без швабры, когда хочешь, чтобы тебе уступили место. Просто для этого надо произнести несколько магических грузинских слов, типа «Чамо ди дзирс!», и все будет ОК. Так и случилось: мерзкая собачка Бемби, изображающая из себя не преступную крепость, услышав эти слова из моих уст, сначала вытаращила глаза, как австриец этажом ниже, потом слезла с кресла и поплелась прочь. Обрадовавшись этому, я быстро выучил еще несколько таких слов как: «садари бурти!», «шени дедад!» и т.п., и жизнь начала налаживаться. Мы даже подумывали позвать сантехника, чтобы уберечь соседей – австрийцев от «желтых дождей», но тут Цисана объявила, что кто-то из соседей по утрам тащит свою мебель туда-сюда, чтобы помешать ей поспать! Наши доводы о том, что таскать мебель по квартире каждое утро под силу лишь культуристам, что никто этого не станет делать, чтобы только лишь Цисану разбудить, для этого достаточно палкой по балконным перилам постучат и т.д., ее не убедили. Она объявила, что будет подслушивать (!) все двери в доме (12 этажей), пока не найдет подлеца, а потом вывалит перед его дверью целое ведро какашек. Правда, она не объяснила, откуда она возьмет такое количество какашек, и поэтому мы посчитали это шуткой. Время показало, что мы недооценили решительность Цисаны…

Через несколько дней я рано утром проснулся и отправился покупать сигареты. По возвращению обнаружил, что во всем доме отключен свет. Так как лифт не работал, я на ощупь пробирался в кромешной темноте (в подъезде не было окон) на 7-й этаж. Добрался до двери, засунул ключи в замок, но дверь не поддалась. Чтобы никого не разбудить, я старался не шуметь, и действовал тихо, но дверь осталась невозмутимой. Как-будто видела меня в первый раз. Я уже начал было злиться, но тут дверь сама собой отворилась, и в светлом проеме возникла фигура мужичка – австрийца. Я растерянно на него посмотрел, поняв, что ошибся этажом, начал было: «Э-э, пардон…», но он не дал мне договорить, с вежливо-грустной улыбкой сказал: «я, я, лихте проблемен…» (да, проблемы со светом…). Пока я поднимался на 7-й этаж, он дверь оставил открытой, дабы посветить мне. Дома я отогнал Бемби, сел на ее место, закурил и начал смеяться. Пришла Цисана и спросила, что это я с раннего утра ржу? Я ей рассказал, что случилось. А когда она мне рассказала, что с ней произошло вчера, мой смех прекратился. Оказывается, Цисана все-таки решила отловить подлеца, который каждое утро тащит мебель по квартире, и отправилась подслушивать двери. А когда она приложившись ухом внимательно подслушивала дверь австрийцев, эта злополучная дверь опять отворилась, и Цисана упала внутрь! Не знаю как она объяснила людям, что она там делала, но значение грустной улыбки австрийца я начал понимать: Типа на завтрашний день, не примерившись с неудачей, к ним явился более серьезный персонаж (я), и под покровом темноты постарался открыть дверь…

Далее этот позор нельзя было терпеть, и мы с Джалолом решили хоть как-то реабилитироваться в глазах соседей, и для этого первым делом вызвали сантехника. Думали избавить от «желтых дождей», и хоть немножко исправить свой имидж в глазах бедных австрийцев. Как и полагается, сантехник не являлся несколько дней, после же пришел в самое неподходящее время, когда нас не было дома. Прослушав Гулю и Цисану, естественно, ничего не поняв, он с борзым видом направился к австрийцам, чтоб осмотреть ихний потолок. Австрийцы его не впустили, видимо решили, что это опять кое-кто из нас, на этот раз, переодевшись турецким сантехником, пытается пробраться в их квартиру. Обидевшийся сантехник вернулся к нам, почему-то разобрав четверть подвесного потолка (!), полез на верх. Не знаю, что он там искал, вместо того, чтобы заполнять щели силиконом на полу, но он и там не удержался и упал вниз, заодно зацепив ногой и разрушив еще часть подвесного потолка. После этого вконец обидевшийся сантехник ушел, и мы его больше никогда не видели. Видимо, душа сантехника тоже потемки, ибо никто из нас до сих пор не понимает смысл поступков загадочного пришельца. Может он своими действиями, хотел нам рассказать о Смысле Бытия? О том, как душа должна стремиться ввысь, и прекрасному.… Хотелось бы ему сказать «спасибо» за ритуальный урок, но за его визит к нам мы вынуждены были раскошеливаться за ремонт подвесного потолка.

Тем временем, видимо, оценив просторы нашей фантазии, мужик австриец решил с нами подружиться, или хотя бы познакомиться поближе. Через несколько дней после исчезновения таинственного сантехника, увидев нашу веселую троицу на автобусной остановке, он подъехал на своем красном BMW, и вежливо предложил подвести. Мы, естественно с радостью согласились. По дороге, он узнал, что мы классические музыканты, и надолго замолчал. Видимо, образ классического музыканта, и то, что он видел перед собою, никак не вязались между собой. После он спросил, почему же мы так далеко поселились, если работаем в другом конце города? Увидев наши косые взгляды, Давид объяснил, что, мол, здесь воздух хороший. Австриец опять замолчал. Видимо, никак не мог понять нашу странную логику. Он уехал со многими неразрешенными вопросами в голове. Но и у нас с Джалолом появился один вопрос: не пора ли нам вообще разделиться квартирами? И как-будто Господь услышал наши думы, потому, что вскоре на лазурных берегах наподмогу нам появился новый персонаж нашего рассказа – уроженец солнечной Украины Виталий Ефременков наперевес со своим тромбоном.  

Самир Мирзоев

Kultura.Az

Продолжение следует...