Геополитическое измерение джихадизма

Джихадизм, как ситуативный продукт самой молодой и динамично развивающейся религии мира (существуют и более молодые монотеистические религии, например, бахаизм. – Прим. ред.), всегда имел геополитическое измерение, - отмечает К.Раббимов. - Стоит подчеркнуть, сам джихадизм имеет пристрастное и ревностное геополитическое мышление. Даже больше: джихадизм характеризуется как нестандартизированное и конфликтное крыло одной из величайших геоидеологий современности – ислама.

В истории 20-го века было много случаев, когда джихадизм был использован в конфликте между государствами, супердержавами и цивилизациями. Во второй половине прошлого века, когда главной угрозой для всего человечества считалось ядерное столкновение двух противоборствующих лагерей с абсолютно непредсказуемыми и невообразимыми последствиями, джихадизм использовался ими друг против друга как вполне удачный фактор сдерживания. Одним из таких полей апробирования и наращивания идей организаций джихадизма стал Афганистан. События в Афганистане обнаружили, усилили и ускорили те тенденции, которые привели к историческому изменению геополитического ландшафта всей планеты в конце 20-го века.

Джихадизм в целом и узбекоговорящие джихадистские организации в частности имеют многоуровневое и разностороннее геополитическое измерение. Исламское движение Узбекистана, как и отделение «Мавераннахр» Союза исламского джихада, ставят перед собой задачи изменить ситуацию в Узбекистане. Причем, по их желанию, ситуация подлежит такому изменению, чтобы уже никто не смог узнать Узбекистан в прежнем или приблизительном облике. Если учитывать, что Узбекистан – это государство с почти 30-миллионным населением (к началу 2014-го года население республики, скорее всего, дойдет до этой отметки), граничащее со всеми государствами центрально-азиатского региона и Афганистаном, то это – заявка на изменение статус-кво в регионе.

Намерения ИДУ и СИД не были бы значимыми, если бы не одно обстоятельство. Как было сказано выше, обе эти организации находятся под присягой и защитой талибов. Руководители обеих организаций принесли присягу верности эмиру «Талибана» мулле Омару. А «Талибан», в свою очередь, дал религиозную клятву перед Всевышним и многочисленными свидетелями, что эти организации будут находиться под его опекой и защитой, и в случае прихода к власти талибы обязуются оказать им всяческую поддержку (моральную, материальную и военную), чтобы те достигли своих целей.

Сейчас, когда западные коалиционные силы во главе с США уже наметили свой уход из Афганистана в ближайшие годы, в рядах ИДУ и СИД ощущается приподнятое настроение и закономерное ожидание, что это может привести к переломным изменениям в балансе сил между конфликтующими сторонами.

ИДУ с примерно 700-800 членами и СИД с примерно 450-500 членами (из них только 130-160 человек составляет военный отряд отделения «Мавераннахр», говорящий на узбекском языке) - этих отдельно взятых людских ресурсов достаточно для того, чтобы быть «фактором беспокойства» для Узбекистана, но недостаточно, чтобы стать «фактором вызова», способным кардинально изменить ситуацию. Однако обе эти организации находятся в координации и подчинены более могущественной организации – талибам.

Оценки реальных человеческих ресурсов талибов сильно разнятся. Согласно некоторым западным и российским экспертам, активными участниками движения «Талибан» могут быть около 80 тысяч человек. Однако другие источники, побывавшие на территориях конфликта и находившиеся в рядах джихадистов, а теперь вынужденно отошедшие от этих процессов, говорят, что реальное количество талибов намного превышает указанные выше цифры. Например, один из таких источников настаивает, что количество талибов и их человеческих ресурсов реально достигает примерно миллиона человек. Видимо, подобные источники имеют в виду не только реальных участников движения «Талибан», но и потенциально сочувствующих лиц среди афганского и пакистанского населения.

Многие влиятельные СМИ Запада, политические мыслители США и Европы уже смирились с тем обстоятельством, что «Талибан» является более устойчивым и долгосрочным фактором, чем они могли ранее предположить. Они не скрывают, что операция в Афганистане для США закончится тем же, что и во Вьетнаме, - «переговорами с повстанцами». Такой исход будет иметь самые долгосрочные последствия как для самого Афганистана, так и для его соседей, особенно северных, в том числе для Узбекистана.

Среди иностранных участников, воюющих в Афганистане и Пакистане на стороне талибов, самыми значимыми остаются выходцы из Узбекистана. Они, как и этнические узбеки самого Афганистана и других сопредельных Узбекистану государств, составляли и составляют ощутимую силу. Согласно некоторым исследователям, узбеки по численности и политическому весу превосходят чеченцев, уйгуров, татар, арабов и представителей иных этнических групп, воюющих на стороне талибов.

Тем самым, если дело дойдет до того, что талибы возвратят себе прежние властные позиции и смогут легально влиять на ситуацию в Афганистане, то с точки зрения Узбекистана это будет означать только одно: Исламское движение Узбекистана и Союз исламского джихада получат в Афганистане либо легальное, либо полулегальное положение.

Другим вариантом может стать уклонение от ранних обещаний со стороны талибов перед теми организациями, которые принесли присягу верности и подчинения мулле Омару взамен покровительства, поддержки, а также помощи в реализации поставленных долгосрочных задач. Однако если учитывать, что ранее талибы не обменяли пребывание у власти и свою государственность на одного человека - не отказались от покровительства бен Ладена, то можно предположить, что они, приобретя новое положение после многолетних боев и заставив Запад смириться с ними, не откажутся и от покровительства ИДУ и СИД.

Легализация талибов, в конечном итоге, приведет к самым серьезным последствиям. Эти последствия, в зависимости от дальнейших обстоятельств, могут быть выражены в следующих моментах.

Повысится притягательность Афганистана для единомышленников талибов, создастся достаточно открытое и сравнительно безопасное пространство для потенциальных и реальных сторонников ИДУ и СИД из стран центральноазиатского региона. Хотя процесс присоединения к ним новых членов с севера, несмотря на войну, никогда не прекращался, в условиях легального положения талибов и их компаньонов с севера и востока объем контингента из-за другого берега Амударьи, в том числе бегущих от репрессивной политики по отношению к религиозным лицам, будет значительно выше.

А в долгосрочной перспективе Афганистан снова станет эпицентром и экспортером джихадистских лиц и движений, которые направят свою энергию в свои целевые страны. В случае с ИДУ и СИД это сначала Узбекистан, далее - весь регион Центральной Азии.

Эти возможные направления развития событий могут быть полностью устранены только тогда, когда по каким-либо причинам с афганской сцены будет устранены талибы, а вместе с ними и их узбекоязычные коллеги. Однако, несмотря на изнурительное положение талибов, они осознают, что приближаются к той точке развития событий, перетерпев которую, они смогут объявить о своей полной победе. На стороне талибов многие факторы: время, местность, возможность принудительного использования местного населения, иностранные единомышленники, ситуативное недовольство от действий сил коалиции, изменчивое общественное мнение Запада и, наконец, наметившийся быстрый уход сил коалиции. Недавние заявления руководства США о быстром уходе из Афганистана были расценены вооруженной оппозицией этой страны как дезертирство Запада.

…Джихадизм как глобальное движение имеет дихотомическое геополитическое мышление, мечтает о глобальных изменениях и действует в этом направлении. Согласно джихадизму, ислам – это одна из двух глобальных геоидеологий современного мира, и ему противостоит идеология Запада. Либерализм и демократия джихадистами трактуются как полноценная альтернативная религия. Когда джихадисты определяют либерализм как «религию», их творческий подход и абсолютизация восприятия поражают воображение.

Однако «арабская весна» показала, что центр мусульманского мира думает и двигается по другому, чем исламисты и особенно джихадисты, направлению. Стоит подчеркнуть, что до сих пор ни одна из джихадистских организаций не смогла сформулировать свою позицию по событиям «арабской весны». Сложность формулировки позиции джихадистов заключается в мировоззренческих моментах: мусульманское население массово свергло диктаторские и авторитарные режимы, их методы, по крайней мере, намерения и начало были мирными, как на Западе. Массы заявляли, что их революция не исламская, а народная. Народ настаивал, что политическая система должна быть такой, чтобы общество могло постоянно контролировать власть, а это означает – демократия, что неприемлемо для джихадистов.

Многочисленные данные свидетельствуют, что Исламское движение Узбекистана и отделение «Мавераннахр» Союза исламского джихада находятся в достаточно доверительных отношениях с движением «Талибан». Они совместно проводят военные учения и операции. В их взаимоотношениях четко соблюдается принцип «сотрудничество, но не слияние». На фото изображены совместные военные операции «Талибана» и ИДУ

Для джихадистов все процессы, идеи и мотивации должны быть прямолинейными, однозначными и идеалистическими. Другого они не способны понять или принять. Поэтому джихадисты оказались в сложном положении: свергаются их враги – нерелигиозные режимы и прозападные автократы, но народ ведет себя не так, как они могли мечтать – народ заявляет о свободе и демократии. Вместе с тем джихадисты не могут критиковать народ, поскольку народ - абсолютное большинство, к тому же достигнутая народом цель тоже благородная – избавление от тиранов, насилия. Наверно, поэтому до сих пор ни «Аль-Каида», ни «Талибан», ни ИДУ или СИД не смогли обнародовать свои ясные, внятные позиции по массовым народным волнениям в арабских странах.

…Пока джихадисты являются социально-политическими и религиозными маргиналами, но в их руках достаточно сформированная, крепкая идеология. Джихадисты в Афганистане, Пакистане и иных странах малочисленны, не имеют авторитета, чтобы значительно расширить свои ряды. Однако глобализация имеет не только экономический аспект, она также имеет политическую, геополитическую направленность, глубоко отражается в формах и балансах идентичности человека, общества и всего человечества.

Современная история знает некоторые примеры, когда отдельные религиозные авторитеты или политические деятели призывали к джихаду. Саддам Хусейн перед своим падением призвал соотечественников и мусульман всего мира к джихаду, но он не имел ни религиозного авторитета, ни политической легитимности. Поэтому, его призыв даже не был замечен. (В марте 2003 года обращение Саддама Хусейна к жителям Ирака передавалось по национальным телеканалам. В частности, С.Хусейн сказал следующие слова: «Да здравствует джихад и Ирак, смерть агрессорам! Мне даже не нужно говорить, что именно надо делать для защиты нашей страны. Вы все это прекрасно знаете. Но вы должны знать, что каждого, кто противостоит этой агрессии, ожидает рай». Примечательно, что это были слова националиста и баасиста. Вместе с тем, его попытка мобилизовать население Ирака в рамках института джихада является характерной для мусульманских обществ. Дальнейшее развитие событий в Ираке показало, что силы США здесь столкнулись с группами, которые мотивировали и оформляли свое сопротивление именно в рамках джихада. Это стало центральным фактором ускорения ухода США из Ирака).

Другая история связана с российским религиозным деятелем. На фоне информационной кампании России, Франции и Германии о недопустимости интервенции США в Ирак верховный муфтий Талгат Таджутдин в одной из коллективных молитв с мечом в руках объявил джихад против США. Это было в начале апреля 2003 года. Т.Таджутдин призвал мусульман России идти на помощь мусульманам Ирака. Но насколько бы Владимир Путин ни был тогда недоволен поведением США, он сам испугался - ведь реализация призыва Т.Таджутдина могла бы иметь суровые последствия для самой России.

Заключение

«Джихадизм, как феномен и как идеология, имеет социальные, политические и религиозные условия, посредством которых он может усиливаться или ослабевать. Попытка ликвидировать джихадистские организации исключительно силовыми методами в современных условиях не может обеспечить желаемых результатов», - считает К.Раббимов.

«Появившееся на заре независимости Исламское движение Узбекистана пережило долгую эволюцию: начав свою деятельность как исламизм, оно вынужденно и закономерно поднялось до уровня джихадизма. ИДУ также стало фактором, способствовавшим появлению узбекоязычного отделения внутри Союза исламского джихада - отделения «Мавераннахр». На появление, эволюцию и усиление рассматриваемых джихадистских движений сильно повлияла внутренняя ситуация в Узбекистане. Стоит отметить, что если даже исключить существующую репрессивную политику по отношению к религиозным лицам внутри Узбекистана, скорее всего, джихадисты все равно существовали бы, но их количество могло бы быть значительно меньше».

Заключительный вывод у автора доклада получается не слишком утешительный:

«Узбекистан стоит на пороге больших перемен. Эти долгожданные перемены обусловлены состоянием государственной власти. Кажется, что верховная власть уже выбрала своего преемника, но этот возможный преемник, к сожалению, не в состоянии будет решить накопившиеся проблемы, в том числе снизить большую напряженность вокруг религиозного фактора посредством политических реформ. Рассматриваемые условия на фоне сложной ситуации в центральноазиатском регионе и в Афганистане могут привести к усилению позиции узбекоязычного джихадизма еще на долгие годы».

Автор доклада Камолиддин Раббимов

Руководитель проекта и редактор доклада Сухробжон Исмоилов

Подготовил Алексей Волосевич

Международное информационное агентство «Фергана»