После окончания в мае месяце оперного сезона, Метрополитен Опера, как правило, отдает свою сцену балетным постановкам АБТ.

И вот, мы с женой, с нетерпением ждем 4-го акта. Однако, я совершено не предполагал, что предшествующие балеты окажутся такими оригинальными и романтичными. В первом акте мы с удовольствием наслаждались «Сильфидами» Ф.Шопена в хореографии Михаила Фокина. Постановка Кирка Петерсон была исполнена лучшими артистами АБТ Стеллы Абреры и Марсело Гомеса, участвовавших почти во всех танцах (ноктюрне, мазурке, вальсах). Тема балета состоит в том, что молодой человек, очевидно, поэт, гуляющий по ночам, сталкивается с группой белых сильфидов (стройные молодые женщины являются духами воздуха), танцующих под лунным светом. Он присоединяется к ним. Это действительно балет о музыке, а не его о персонажах. Учитывая романтическую атмосферу этого произведения, данная постановка является одной из основных в репертуаре многих балетных трупп. Девушки в белых романтических пачках навевают мысли воспоминания, а кто не любит помечтать под пленительную музыку Ф. Шопена.

Следующий сюжет «Петрушка» И.Стравинского, также является творением Михаила Фокина. «Петрушка» невольно напоминал нам о России, хотя  исторический период вовсе не знаком нам. Александр Бенуа, соавтор балета, назвал «Петрушку» «балетом-улицей». Это было довольно меткое определение: непрерывные события «Потешных сцен» происходят почти в атмосфере уличного гомона. Образ многоцветной, пестрой, гудящей толпы - важнейший в балете. Другой сильный образ - трагический Петрушка (артист Герман Корнеджо) ему подыгрывает Балерина (Эксомара Рей). В исполнении эпизодических ролей и кордебалете встречаются достаточное количество русских имен.

В этой пьесе оркестр и рояль, из послушных исполнителей композиторской воли, превращаются в самостоятельно действующих персонажей. Оркестр и рояль ожесточенно спорят, точно соревнуясь в силе извлекаемых ими динамических эффектов и изощряясь друг перед другом в техническом мастерстве. Кроме образа самого Петрушки, в музыкальной драматургии большое значение имеют массовые сцены, в которые сотканы из самых знакомых, привычных интонаций народных песен, бытовавших в современности. По мотиву популярнейшей городской песни сразу же перед глазами встает полный набор уличных сцен ярмарки начала ХХ века.

Далее, призрачно и романтично, представляется акт «Призрак Розы» Карла фон Вебера и тоже в постановке М.Фокина. Художник А. Бенуа, мастер короткой интерпретации, писал о спектакле, что это «грациозный пустячок в стиле салонных романтических баллад 1830-х годов». Однако этот «пустячок» живет, не увядая, уже почти столетие. Хореография балета основана на сопоставлении воздушной техники танцовщика «Призрак розы» - элегантного и романтичного балеруна Карлоса Акосты, с наземным сонным танцем его партнерши «Юной девочки», которую превосходно станцевала Аманда Макерроу, кружащейся на пальцах, едва шевелящей руками и изредка поднимающей отяжелевшие в полусне веки. Движения танцев, подобно воплощение в пластике вьющегося, цветущего, благоухающего растения. Легендарным стал и прыжок в окно, совершаемый Призраком, буквально улетающим со сцены, словно возносясь в небо. Сюжетом взят мотив поэмы Теофиля Готье «Видение розы». Юная девушка возвращается с первого бала. Утомленная впечатлениями, она засыпает. Ей снится, что в окне появляется призрак розы, который, пройдя полупустую комнату, приглашает её танцевать. Их танец обрывается с первыми лучами солнца. Призрак розы начинает таять, и девушка просыпается. Великолепные воздушные декорации и костюмы созданы Леоном Бакстом.

И, наконец, звучит долгожданная неповторимая музыка оперы Александра Бородина «Князь Игорь». Начинается балетный фрагмент 2-го действия - «Половецкие пляски». Нежным напевом хор девушек исполняет «Улетай на крыльях ветра». Изумительный, по чистоте звучания, напев, подхватывает (в американском варианте) меццо-сопрано афро -американской певицы Сентябрь Бигелоу. В половецком одеянии, она явно контрастирует своими чрезмерными формами с лирикой обстановки, созданной талантливым автором.

«Удачная находка - усмехнулся «про себя» я. - Ладно - начинайте пляски». Теперь начинается главная половецкая пляска, в сопровождении уже более агрессивного звучания хора.

Но дальше этого ни половецкая танцовщица (Стелла Абрера) ни «Шайтан» (Геннадий Савельев), не выдают ничего половецкого. Слабо и, совершенно не в темпе бешеного ритма музыки плясок, они демонстрировали обычные русские танцы, тогда, как по замыслу они должны были вылезти на изнанку, показав танец полудикого народа.

Под гремящий оркестр шла какая-то возня танцоров с совершенно «другой оперы». До последнего такта я все верил, что все это прелюдия к танцам. Мне хотелось кричать: «Неправда! Это все не так!» Но ничего более не произошло. Мне стало обидно за танцоров, известных мне по другим постановкам, как способных на лучшую интерпретацию образов. Самое удивительное, что публика спокойно отаплодировав нужное время, а может быть и необходимое количество хлопков, стала благопристойно расходиться. А вот теперь скажите, уважаемые читатели, мог ли я, при таком вопиющем прочтении известных миру «Половецких плясок», не вспомнить постановку Большого театра «Князь Игорь».

Я обязан был вспомнить и донести до потомков, то великолепие, которое называется - «талантливой постановкой». В один из приездов в Москву, мне удалось попасть в Кремлевский дворец, где Большой театр давал оперу Бородина «Князь Игорь» . Не буду комментировать всю оперу. Надеюсь мне поверят на слово, что в постановке участвовали лучшие певцы Большого театра. Но вернемся к «Половецким пляскам».

Хор девушек заставляет почувствовать их рабскую участь в чуждом половецком стане. Их хрустальные голоса сменяет мужской хор, таких же подневольных, услаждающих пением ханскую свиту. Самодовольный гнусный хан торжественно поглядывает на униженного плененного князя Игоря, вымаливающего у хана свободу, чтобы, видите ли, снова попробовать нанести тому поражение. Но хан, почему-то, не внимает уговорам князя и не отпускает его «за просто так». Он требует военного содружества, а пока предлагает князю Игорю позабавиться любой наложницей.

И вот из степи слышится свист нагайки и приближающийся топот. Нет это не табун быстроногих коней - это пляшущая и ревущая толпа половцев врывается в тихое русское кочевье пленных. В их буйном танце слышен и бег коней, и полет степных орлов, и звон летящих стрел. Ошалелую свистопляску туземцев возглавляет полуобнаженная половецкая танцовщица. Вот она - дитя дьявола.

Я обалдело взирал с 4 ряда партера на её дикую пляску, чуть ли ни кожей воспринимая ручьи пота, струившиеся с её тела. И , что самое мерзкое, мне хотелось мазнуться этим зельем. Напряжение усиливалось садистским преследованием этой дочери степей, самим Сатаной- Шайтаном. Страшный звериный оскал лица, похотливо-извивающееся полуголое тело, лоснящееся потоками пота с гремящей взрывающейся нагайкой на расстоянии нескольких метров от меня - все это вызывало негативную реакцию человека, внезапно попавшего в дикий мир каннибалов. Нервы мои натянулись, я весь напрягся от какого-то нетерпеливого ожидания. Взгляд, не видящий всей сцены, пожирал только полунагую танцовщицу. А она, огненным пламенем, на глазах у всех, то отдавалась этому чудовищу, то львицей отбивалась от его домогательств. В свою очередь, Шайтан, животно и сладострастно, хватал «полыхающий костер», но ожегшись, отбрасывал, уже как бы пресытившийся . К этому моменту, как мне показалось, все окружающее пространство носило ярко выраженный бесовской характер. И, в первую очередь, оркестр - играть в таком темпе, могли только взбесившиеся или очень талантливые музыканты. Боюсь, что они совмещали в себе и то и другое. Хор обостряет состояние психоза многократным повторением половецкой истины: «Грозен хан! Наш Кончак! Грозен хан! Наш Кончак!» Как мгновенно появилась эта бушующая ватага дикарей, так же внезапно она и исчезает в степи. Опять слышится лейтмотив русской нежной мелодии. Хоровод девушек вспоминает свои мирные славные села, родных и любимых молодцев. Но, неугомонная компания чертей, снова сваливается им на головы, дабы напомнить, что они подневольные. Неустрашимая голоногая дьяволица, как бы воочию, доказывает преимущество бущующего огня разорения, над тихой заводью русской степи. Остервенело гремят барабаны, соревнуясь с молнией звуков литавров. И снова, ликующие и манящие глаза, блестящие бесовским вызовом. Они пьянят и заставляют забыть весь мир. И только ненависть, звериная ненависть к Шайтану, обладателю этой сладострастной туземки, заслоняет все разумное. Она смертельно загипнотизированно...смотрит прямо ему в глаза.

Бам!...Кнут!... Бам!...Звон!...Кнут!... Топот! Оскал Шайтана! Хохот её белков!....Бам! ...Кнут! И тут она, под толчком многочисленных рук шайтанят, взлетает орлицей вверх, а он, Шайтан, подхватив её на лету, бросает на руки своего хана, для укрощения бесовского огня. Оркестр, выдержав последнюю заоблачную ноту, внезапно обрывает свое колдовство.

Забыв о тысячилетней цивилизации, я задыхаюсь от пережитого. Сердце бешенно колотится и я слышу стук тысяч сердец участников - зрителей, не побоюсь назвать, этой оргии. Я вижу себя, как бы со стороны, спокойно сидящего в кресле и крепко прижимающего к сердцу свою правую ладонь (очень крепко, именно это и спасло его от...), а левая рука вцепилась в подлокотник. Я весь в поту, волосы прилипли ко лбу, язык прилип к гортани. Глаз своих я, почему-то, не вижу. Но посмотрев на соседку, понимаю, по тому, что она не шарахнулась от меня, что я в порядке.. И, вот тут- то, я облегченно вздохнул, ибо все подтверждало моё разумное поведение. Но тут снова раздался неимоверный грохот, перед которым игра оркестра была детским лепетом. Да , это был гром, шквал, буря апплодисментов. Я сам превратился в ...фантастический.... апплодисмент! Вышли исполнители. Э... да о чем тут рассказывать!

Я не видел ни Его Высочество, народного артиста СССР в роли князя Игоря, ни Ее Высочество, Заслуженной артистки в роли княгини Ярославны, получивших, как и положено по рангу, лучшие букеты цветов.

Я видел только её, Её Величество талант, талант танцовщицы. И весь зал видел только её и это был её триумф! Я понял это по тому, как смущенно уступал ей центр внимания Народный артист и прочие исполнители.

Теперь-то, Вы понимаете, что я подумал об американской версии «Половецких плясок»?!

Марк Верховский

Kultura.Az