Наш Исик…

Его жизнь, начавшаяся легко и безоблачно, складывалась непросто и закончилась безвременно и трагически.

Когда скончался его отец, боготворивший сына и веривший в его талант, ему было 25 лет – это был первый страшный удар судьбы. Блестяще окончивший консерваторию и аспирантуру он уже делал первые успешные шаги в большое Искусство – на «Мелодии» вышли две грампластинки с записями его сочинений, журнал «Советская музыка» посвятил ему несколько теплых слов, отдавая должное его композиторским способностям. Он имел бесспорный авторитет и среди сверстников, и среди старших коллег…

…но не завоевал его в чиновничьей среде. Не успев занять место под солнцем, достойное его таланта, он остался один на один с суровой действительность – Учитель не всегда мог уделять должного внимания одному из своих самых любимых учеников и лишь однажды протянул ему руку помощи, успев удержать от опрометчивого шага. Началась череда испытаний, из которых он всегда выходил с честью, не сломленный… но всегда все более и более повзрослевший и… уставший…

Исик был разносторонне образованным и очень впечатлительным человеком. Прекрасно разбирался в философии и политике, боготворил Наполеона, очень много читал, писал маслом, занимался бегом трусцой.

Его работа над оперой «Фируза» заслуживает самой высокой оценки. Создание полнометражного сочинения, в основу которого легла единственная ария Уз. Гаджибекова – настоящий музыкантский подвиг. Он работал с удивительным упорством, с полной отдачей сил, окрыленный и вдохновленный мечтой, что его Муза будет блистать в заглавной роли.

С того времени произошло немало событий и это, бесспорно, значимое – произошло бы …если бы не случилось то, что случилось.

…пятьсот страниц партитуры до сих пор ждут своего часа.

Исчезновение страны, где он родился и стал тем, кем он стал – Композитором, Личностью, было для него ударом, от которого он так и не смог оправиться до конца своих дней. Беззаветно любящий свою Родину – Азербайджан, шушинец по происхождению, он продолжал ощущать себя гражданином Великой страны, навсегда исчезнувшей с карты мира.

И был буквально раздавлен событиями, неотвратимо последовавшими после страшного 1990 года. Крах кафедры композиции, развал Союза композиторов и общая деградация нашей музыкальной культуры душили его, сковывали его творческую инициативу, лишали жизненной энергии, сна, желаний. Будучи по натуре отнюдь не борцом, но интеллигентным и мягким человеком, он замкнулся в себе, не заводил новых знакомств и общался только с самыми близкими друзьями, стараясь отгородиться от окружающего его мира лжи и неискренности зыбкой завесой одиночества. Спокойно он чувствовал себя лишь дома в кругу семьи, где среди близких и любящих обретал душевное равновесие и покой. Да еще и в общении со своими студентами-композиторами, боготворившими его, можно было узнать «старого» Исика – остроумного, жизнерадостного, контактного.

Я мог бы поименно назвать тех, кто косвенно виновен в его кончине, кто довел его до первого инфаркта, после которого он сумел выстоять и вернуться.

И до второго, который стал его концом…

Но стоит ли?..

Одного из них уже призвал Всевышний, а упоминать имена других мне не хотелось бы, что бы не осквернять память этого светлого и чистого человека.

Фарадж Караев

Kultura.Az