Ещё недавно ничего не знал о теории «мест памяти» французского интеллектуала Пьера Нора. И ещё толком не вчитавшись в теорию Нора, сразу подумал - такой подход имеет огромное значение, и для нашей страны, и для нашего региона, в целом.

 

В ЧЁМ СУТЬ СВОЕОБРАЗНОГО «НОУ-ХАУ» НОРА?

 

По мнению Нора, наступает конец истории - памяти, поскольку всё более растёт дистанция между быстро изменяющейся действительностью и тем, что сохраняется в истории, с одной стороны, и в музеях, хранилищах, архивах, мемориалах, с другой.

 

«Места памяти», как считает Нора, должны помочь преодолеть предельные разрывы между историей и подлинной памятью, вернуть нам ощущение связи с прошлым, а тем самым преодолеть углубляющуюся разорванность прошлого и настоящего.

 

У меня нет возможности подробно рассматривать теорию Нора, тем более на уровне терминов, которые на уровне языка (азербайджанского) фиксируют различие между пережитой историей и интеллектуальной операцией, закрепляющей историческое событие. Моя задача - только привлечь внимание к теории, демонстрирующей, что мы часто действуем по инерции, потому что так принято, не задумываемся над сутью наших действий, и, тем самым, только усугубляем наши колониальные комплексы.

 

Еще один важный аспект теории Нора связан тем, что «места памяти» должны обнаруживаться и закрепляться не только каждым народом, но и регионом, и даже континентом, поскольку мы всё больше живём в глобальном мире, а не в своих национальных квартирах. Развивая мысль Нора, можно сказать, что «места памяти» должны фиксироваться и у всего человечества, именно они должны закреплять единство мировой культуры.

 

Конечно, никто не собирается отменять национальную и всемирную историю, никто не собирается закрывать музеи, хранилища, архивы, мемориалы. Никто не предлагает игнорировать решения ЮНЕСКО об охране памятников прошлого в различных странах и различных регионах, даже если они часто не выполняются. Но именно «места памяти» могут придать им новый смысл, и, скажем так, новый «драйв».

 

Начну с мировой истории, в которой важно выделить

 

«МЕСТА ПАМЯТИ».

 

Конечно, каждый образованный человек должен знать всемирную историю. Но что означает «знать», если даже профессиональные историки делятся по странам и регионам? Нам скажут, что достаточно знать «основное», но это «основное» может выхолостить смысл «всемирной истории». Кроме того, не столько важно «знать», сколько понимать и чувствовать, что мы продолжаем находиться в пространстве этого «основного». Рискну назвать свой приблизительный список «мест памяти» всего человечества: наскальные изображения (без какой-либо иерархии стран и народов), египетские пирамиды, бумага, арабские цифры, Великая хартия вольностей, станок Гутенберга, лозунг Французской революции «Свобода, Равенство, Братство», формула теории относительности Эйнштейна, постоянная Планка и т.д.

 

Понимаю, что возникнет множество возражений. Кто-то будет настаивать на примерном равенстве Востока и Запада, а может быть даже, равенстве представительства национальных стран. Кто-то справедливо напомнит, что в этом списке история отождествляется с культурой, а технологические открытия с духовными прозрениями. Всё это правильно, но суть в другом. Всемирную историю, историю мировой культуры, историю цивилизации, и все подобные предметы, мы изучаем как нечто далёкое от нас, что имеет к нам отдалённое отношение. Мы же говорим о «местах памяти», которые должны определять почему «человек» и «культура» - синонимы. Речь идёт о том, что «места памяти» должны не столько стать частью учебной программы (что не исключено), сколько неким общечеловеческим ритуалом, который подчёркивал бы наше единство.

 

Мы (уточним - просвещённая часть человечества) живём в десакрализованном мире, это огромное завоевание цивилизации, но мы всё больше теряем пафос восприятия мира культуры, отсюда, в лучшем случае, ностальгические чувства, вечное брюзжание «раньше всё было лучше», или «ледяная патетика» (выражение Норма) необходимости сохранения прошлого. Но как не крути, без «возвышенного», которое постоянно воспроизводится в ритуалах, человечеству не обойтись. Возможно, это и определит подлинное наполнение «мест памяти».

 

НАЦИОНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

 

Не буду повторять то, что было сказано о всемирной истории. Опущу также очень сложный вопрос о том, как в нашей национальной истории преодолеть противоречия Иран-Туран так, чтобы национальная история нас не разъединяла, а объединяла. На мой взгляд, если в таком контексте говорить о «местах памяти» для всех в нашей истории, то это, прежде всего, возникновение АДР - Азербайджанской Демократической Республики.

 

АДР - не просто история, это гарантия нормального гражданского существования для всех нас, независимо от национальной и религиозной принадлежности. Нам ещё предстоит найти красивый ритуал, связанный с АДР, не такой помпезный и дорогой, как абсолютно искусственный «праздник цветов», когда люди задыхаются в давке, и никто не может понять, в чём суть праздника. И не в таком идеологизированным как «праздник возвращения», ведь нет ничего нелепее праздника спасения самих себя от самих себя. Убеждён, пока АДР не станет нашим общим «местом памяти», мы не сможем стать нормальной демократической страной.

 

Оставим историю. «Места памяти» могут быть разнообразными. Как, скажем, Эйфелева башня для французов, швейцарский сыр для швейцарцев (хотя нет ничего более условного, чем эти «швейцарцы»), Королевская семья (в узком смысле слова, просто «Королева») для англичан, Гёте и Веймар для немцев, викинги для норвежцев, Рим для итальянцев. Список можно продолжать и продолжать, но важно подчеркнуть, что «места памяти» не только должны формировать идентичность, но и разрывать её, не только обособлять народ, нацию, этнос, но и раскрывать их для других.

 

О каких же «местах памяти» можно говорить применительно для Азербайджана и азербайджанцев, кроме АДР? Признаться, затрудняюсь что-либо предложить. Ведь необходимо, чтобы они нас объединяли, чтобы политика в них окончательно растворилась.

 

Молодой ученый Заур Гасымов, живущий в Германии, в своём докладе в Майнце, предлагал в качестве «мест памяти» эпос «Китаби Дэдэ Горгуд». Несомненно, этот эпос - первоначало нашей литературы, наша Первая Книга, а Дэдэ Горгуд - истинный Дэдэ в значении Устада - и как первый летописец, и как первый сказитель-озан, и как мудрый наставник племени. Но мы не можем навязывать тюркскую реликвию нетюркским народам Азербайджана. Да и эпос есть эпос, он плохо вписывается в современный глобальный мир, в котором гражданство не должно иметь этническую составляющую.

 

Мугам? Возможно, тем более в последние годы многое сделано, чтобы сделать его нашим главным культурным брендом. Получилось? Вряд ли. Изнутри, будучи по своей природе фольклорным жанром, он плохо вписывается в современное урбанистическое пространство. Извне он может представлять интерес только с точки зрения ориентализма, выдавая же мугам за наш главный культурный бренд, мы невольно сами позиционируем себя как «ориентальный» народ.

 

Девичья Башня? Скорее всего, если только мы научимся воспринимать её без неоколониальных комплексов (самая древняя, самая первая, и т.д., и т.п.). И попробуем ритуализировать её легендарный смысл как «неприступной» («Гыз галасы»). Добавлю, если осознаем красоту её форм и её фактуры, и не будем отбеливать её, то ли отмывая деньги, то ли демонстрируя свой убогий эстетический вкус. Городская байка говорит о том, что Девичью Башню перестали отбеливать, потому что выяснилось, что в расщелинах Башни птицы откладывают яйца. Так это или не так, не берусь судить, но городские байки, как правило, возникают не на пустом месте.

 

«Места памяти» должны существовать не только для стран и народов, но и регионов и континентов. Скажем для Европы - это Рим, Париж, Берлин, Стамбул (разумеется, список куда шире). Включение «Стамбула» в этот список как раз обозначает преодоление драматизма истории, и возвращение в современный культурный контекст.

 

Теперь я задам очень сложный, кого-то даже шокирующий вопрос. Можно ли обнаружить и в дальнейшем закрепить в ритуалах «места памяти» для региона Южного Кавказа? Для всех трёх стран вместе и каждого из двух стран в отдельности?  

 

Отдаю себе отчёт, как «набросятся» на меня некоторые мои читатели, убеждённые, что во всём правы, не понимающие, что безапелляционность и категоричность – признак незрелого ума. Уже не говоря о том, что в глобальном мире, представления об этнических войнах (каждый турок – потенциальный друг, каждый армянин – потенциальный враг) глубоко атавистичны.

 

Итак, возможны ли общие «места памяти» для всех трёх народов Южного Кавказа, если они давно живут рядом и взаимодействие и взаимовлияние между ними неизбежно? На мой взгляд, не только возможны, сама жизнь требует от нас, чтобы мы фиксировали эти общие «места памяти».

 

Признаюсь, не готов назвать бесспорные «места памяти», хотя знаю, что существуют проекты создания свободной зоны на границе трёх стран, нечто вроде свободной зоны Южного Кавказа. Сегодня это кажется утопическим, но сколько раз реальность посрамляла любые утопии.

 

Может ли быть таким «местом памяти» Горийская семинария (Закавказская учительская семинария), которую окончили не только Узеир Гаджибеков, Фирудин бек Кочарли, Нариман Нариманов, но и, скажем, знаменитый грузинский поэт Важа Пшавела. Несомненно, эта семинария сыграла выдающуюся роль в просвещении всех трёх народов, но как сделать, чтобы Горийская семинария стала «местом памяти» народов Южного Кавказа? Не знаю. Могу только сказать, что это возможно будет не раньше, чем мы поймём необходимость искать точки соприкосновения поверх, не выдержавшей испытанием временем, советской «дружбы народов». И откажемся от пресловутой «войны «долм», которую так остроумно высмеял композитор Эльмир Мирзоев.

 

Назову ещё одно возможное имя в ряду «мест памяти» народов Южного Кавказа, даже если многие со мной не согласятся. Сергей Параджанов. Великий кинорежиссёр, который свою идентичность определял как «тбилисский армянин». «Тбилисский», в данном случае, не просто город, в котором родился и в котором жил кинорежиссёр, а среда, которая определила лейтмотив всего его творчества. Параджанов, кроме прочих своих кинолент, снял «Цвет граната», «Сурамскую крепость» и «Ашиг Гариб», отдавая дань культуре всех трёх народов. Последний фильм снят на азербайджанском языке, в сопровождении азербайджанской музыки.

 

В заключении подчеркну, моя задача привлечь внимание к самому смыслу теории Нора, а не к конкретным именам. Чтобы не получилось так, что мир подхватит эту теорию, а мы по-прежнему будем считать, что наша задача «пропаганда» национальной культуры. Не понимая, что тем самым мы только способствуем «ориентальному» восприятию нас самих и нашей культуры. И подчёркиваем нашу провинциальность.

 

Рахман Бадалов

 

РадиоАзадлыг