Экспресс-интервью c Фараджем Караевым
ОТ РЕДАКЦИИ. В статье Р.Аббасовой «Этим можно гордиться», о…
Мог бы назвать с десяток умнейших представителей нашей культуры, выступающих в Портале со свежим, новым видением мира, острым осмыслением этнопроблем, глобальных вопросов. Будет невосполнимая потеря, если из-за финансовых трудностей портал закроется, а тем самым исчезнет важная трибуна.
Если Вы побываете в подмосковном писательском городке Переделкино (не путать с «Простоквашино») и захотите нанести визит писателю Чингизу Гусейнову, то ни в коем случае не спрашивайте у жителей усадьбу Чингиз муаллима - никто не знает такого имени как «Чингиз муаллим». Тогда Вам нужно просто назвать «Чингиз Гасанович» и любой школьник покажет гостеприимный дом хозяина, известного им как большого любителя времяпровождения за компьютерным пультом.
Впрочем, это должно, в какой-то степени, соответствовать его званию академика Академии информатизации. А вот взрослые обитатели поселка, несомненно, уважительно назовут «наш писатель Чингиз Гасанович» и укажут дорогу на улицу Горького.
Рассказать о Чингизе Гасан оглу Гусейнове можно только пересказав его мемуарное повествование «Минувшее – навстречу», а если к этому добавить о его мировоззрении, то придется вкратце обобщить все произведения писателя. Дабы не усложнять задачу, мы решили встретиться с доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем искусств Азербайджана Чингизом Гасан оглу Гусейновым и прояснить некоторые нюансы, интересующие бакинских читателей.
- Вы рано стали жить самостоятельно. Уехав из Баку в 18 лет, Вы поступили на филологический факультет МГУ. Это было Ваше желание или чей- либо совет ?
- Увы, отца и матери уже не было в живых, умерли молодыми, решения принимал самостоятельно: как дитя советской пропаганды, рвался в Москву. Помните: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля»?
- Когда Вы осознали в себе писателя и каковы были первые успехи на этом поприще?
- Заразился в детстве, мне было лет 9, отец принес домой журнал «Смехач», очень мне понравился небольшой юмористический рассказ, не помню, какой, я его переписал, думая хвастануть отцу, что это я сам сочинил, но этого не сделал, а почему – не помню, может, постыдился? В 14 лет на спор с одноклассником Фредом Таланкиным стал писать стихи на русском, а на азербайджанском – в 17 лет: переписывались стихами с родственником, Атифом Зейналлы, который уехал учиться в Москву. Вскоре всё это я бросил, понимая, кстати, уже тогда, что малоинтересно, но вкус к сочинительству остался.
- Окончив аспирантуру, Вы, очевидно, не ожидали, что сразу же станете заместителем председателя комиссии Союза писателей СССР по азербайджанской литературе. Как бы предположительно, согласно Вашим планам, должна была сложиться Ваша судьба, не окажись Вы на этой должности?
- Сегодня стало модным прочитывать вехи прожитого в альтернативном ключе: как бы было, если бы… Но прежде – общий вывод: жизнь движется через случайности и непредсказуемости, но вместе с тем, подводя некоторые предварительные итоги, понимаешь, что ничего случайного в жизни нет, такова судьба, ведомая Свыше. Ну и остаётся проблема выбора: по какой дороге пойти? Есть и такое понятие, как везение, на эту тему можно сочинить не один опус.
А на Ваш конкретный вопрос отвечу: защитив диссертацию, вернулся бы кандидатом филологических наук в Баку, дослужился бы, как мне предсказывали, до поста директора Института литературы имени Низами, а там… - кто знает? Но точно, что не дожил бы до нынешних своих дней: Восток, особенно нашенский, если варишься в этом котле, преотлично знает множество путей по сокращению жизни человека!.. А может, после аспирантуры оставили бы работать в Москве: столица государства (оно не совсем Восток, но и не совсем Запад) постоянно нуждалась в знатоках национальных языков, литератур, культур, через которых, око и уши, центр, мог бы следить за тем, что творится в национальных окраинах, а это было важно в тех условиях недоверия всех ко всем сверху донизу – это понимание пришло ко мне чуть позже, но утешаюсь, что задолго до развала страны.
- Вы встречались с известнейшими литераторами Азербайджана, хотелось ли Вам, если не подражать, то иметь кого-то из них своим примером?
- В течение ряда лет я работал в т.н. Комиссии по литературам народов СССР при Союзе писателей СССР, выполнял множество главным образом творческих, но и немало чиновных функций тоже – это частично отражено в моей мемуарной прозе «Минувшее – навстречу» (Москва, «Флинта», 2009).
Писал и печатал статьи, по большей части критические, обзоры, рецензии, переводил стихи и прозу, сочинял своё, рассказы и повести на азербайджанском, преподавал в Литературном институте, имел друзей и недругов, сторонников и противников, которые появились в верхних эшелонах власти после публикации в Москве – я тогда уже не работал в СП СССР – острого (в республике отказались печатать) романа «Магомед, Мамед, Мамиш» - «в собственном, - как я отметил, - переводе с родного азербайджанского на родной русский» (вышел и на многих языках мира, в частности, в США), и это предопределило в последующем моё русскоязычное творчество (лишь роман «Фатальный Фатали», существует в двух языковых оригиналах, хотя первый оригинал был русский).
Иметь из писателей, которых знал, примером никого бы не хотел, тем более кому-либо подражать. Но из классиков – непревзойдённый Фолкнер. Многим обязан «Капитанской дочке» и «Хаджи-Мурату». Двуязычное творчество Набокова…
- Из ваших мемуаров прослеживаются «подленькие» подробности некоторых видных общественных и литературных деятелей. Как Вы считаете, обязан ли литератор соответствовать положительной роли своих героев или он имеет право быть самим собой, со всеми своими недостатками?
- Не столько «подленькие», сколько обычные, распространенные для того времени повадки и поступки: готовность – имею в виду абсолютное большинство писателей, но редкие исключения, разумеется, были, – продать душу дьяволу за звания, должности, издания, ордена, гонорары, премии (разве это и сегодня пышно не процветает?). Но есть и другая сторона – запутанное время не всегда позволяет уловить это «подленькое», ведь и молчание было не всегда признаком порядочности.
- Вы отметили: « Абсолютное большинство писателей» - это серьезное заявление. В таком случае поясните: Изменило ли Ваш характер длительное общение, скажем, с не которыми некорректными действиями деятелей от культуры?
- Я и стал-то писать прозу, чтобы противостоять, в том числе, и собственному поведенческому конформизму, и так появился во мне конфликт между, т.с., проповедью и исповедью: внешне не бунтовал, а внутри все клокотало, возникло нестерпимое желание высказаться, дабы сохранить уважение к самому себе, написать о том, что вызывало во мне возмущение, негодование, уйти как бы в творческое подполье, найти легальные пути реализации своего неприятия античеловеческого бытия, всеобщей лжи и фальши. Я, впрочем, наивно полагал, что гуманный в идеале социализм искажается с самого-самого верху, в лице первых людей, и это разлагающе воздействует на все слои общества, отравляет общую атмосферу. Так рождался стиль тайнописи в моих романах, которые с трудом, но всё-таки выходили... Об этом подробно – в моей недавно изданном триптихе «Освобождённый подтекст», в который вошли три моих современных романа, «Магомед, Мамед, Мамиш», «Семейные тайны» и «Директория Igra» с восстановленными цензурными изъятиями (Москва, Б.С.Г.-Пресс, 2010).
- В Ваших воспоминаниях, как мне показалось, Вы довольно бесстрастно относитесь к Багировской эпохе. Уже сейчас, Вы сумели определиться, без личных предубеждений, к этой личности?
- Ваше слово «бесстрастность» я принимаю как синоним «беспристрастности» или «объективности», ибо моё негативное отношение к Мир-Джафару Багирову, бывшему в Азербайджане в течение почти трёх десятков лет местным Сталиным + Берия, заложено было во мне изначально (лично Багиров повинен в расстреле в 1937-м году двоюродного брата моей матери – тогдашнего Председателя Совнаркома Азербайджана Гусейна Рахманова) и выражено, как представляется, довольно чётко.
Но вот что парадоксально: фигура Багирова ныне чрезвычайно популярна в Азербайджане, и тому есть причины: считается, во-первых, что он сумел сберечь, сохранить территориальную целостность Азербайджана, противостояв тогдашним попыткам Армении включить в свой состав Нагорный Карабах; во-вторых, в условиях нынешнего чудовищного разгула коррупции и взяточничества в Азербайджане, Багиров как бы опосредованно противопоставляется своим аскетизмом и жёсткостью, точнее – жестокостью верхним эшелонам власти с их безудержной алчностью.
- Можно предположить, что эти парадоксы все-таки были необходимы. Ваш роман «Не дать воде пролиться из опрокинувшего кувшина» посвящен жизни пророка Мухаммеда. Какую оценку получил роман в религиозных кругах?
- В романе (Москва, «Вагриус», 2003; второе издание - «Мерадж»: Баку, «Ганун», 2008) я пытался показать ислам в контексте других авраамических вер, в ряду иудаизма и христианства, подробно описывая миг перелёта Мухаммеда из Мекки в Иерусалим (этому есть название исра) и небошествия (мерадж), встречи с пророками Адамом, Ноем, Авраамом, Моисеем, Иисусом… К моему удивлению, роман категорически не был принят официальными мусульманскими кругами. Выход романа показал мне, что и открытый диалог по религиозным проблемам вести очень сложно, хотя в светских учреждениях у меня такая возможность была, и я ею воспользовался (в МГУ, Политехническом музее, по радио в Израиле, в Турции, Эстонии…).
Работа над романом подвигла меня издать Коран в собственном переводе, расположив суры в хронологическом порядке ниспослания пророку («Три квадрата», 2002)… - удивительное дело: получилась совершенно другая книга, ясная, поэтическая, доступная всем, и она неожиданно для меня оказалась востребована в Туркмении, где была книжная ярмарка.
Немаловажны обстоятельства, побуждающие меня продолжать заниматься исламом: ныне в теории, а главное – в практике, в политике агрессивная часть мусульман, тотально и в чудовищных проявлениях искажающая букву и дух Корана, противопоставляет ислам всему цивилизованному миру. Мне, человеку, принадлежащему по рождению к этой авраамической ветви, трудно мириться с этими фальсификациями, из-за чего не прекращается террор, творимый именем ислама – он сделался пугалом для всего человечества и даже заразил Европу: то, что произошло в Норвегии, для нас шок!
- Какие из Ваших романов получили свое продолжение в театре и киноискусстве?
- В театре продолжилась жизнь романа «Магомед, Мамед, Мамиш»: спектакль по нему был поставлен в экспериментальном театре «Ильхом» прославленным режиссёром Марком Вайлем, несколько лет назад убитом фанатиками в Ташкенте.
Ещё в советские годы известный писатель-сценарист Исаак Фридберг создал по мотивам романа «Фатальный Фатали» трёхсерийный сценарий фильма, который так и не был снят: сначала этому помешала советская власть в республике после выхода в Москве романа «Семейные тайны» о мафиозности властных структур, а потом – исчезновение СССР.
- В последних Ваших мемуарах, Вы в основном прослеживаете события в литературном мире середины ХХ века. Можно ли надеяться, что Вы в своих публикациях перейдете рубеж в ХХI век?
- Мне представляется, что в мемуарной моей книге прослеживаются события не только 20-го или начала 21-го веков, но (это мое глубокое убеждение, хотя могу ошибаться) уловлен дух и завтрашнего дня, близкий к апокалипсическому, если иметь в виду то, что творится, в мире, в том числе в России и окрестных странах, нашей с Вами малой родине.
- Заметьте, я не упоминаю традиционного вопроса об отношении к феномену бакинской нации. Но вопрос мой в другой плоскости. После отъезда бакинцев, который, кстати, продолжается и до сих пор, организовался ли в Москве «филиал» этой самой «бакинской нации», именуемый как Совет Федеральной национально-культурной автономии азербайджанцев России, членом которого Вы являетесь?
- Половина Азербайджана живёт в России, причем, подавляющее большинство – вынужденно (спасибо за Вашу мягкую форму «отъезд»), ибо на родине, если смотреть на ситуацию трезво, объективно, без пропагандистского пафоса и трибунной эйфории, нет реальных условий ни для нормальной, без взяток и поборов, рядовой работы, ни для малого или среднего бизнеса: все позиции на корню заняты людьми клана, олигархами, шагу не ступишь без непомерных поборов и взяток. В московском «филиале», отражающем тамошнюю ситуацию, всё же кое-какая просветительская работа ведётся по части литературы и искусства, зачастую, разумеется, с оглядкой на метрополию.
- Вы большую часть своей жизни провели в Москве. Как Вы оцениваете идею объединения азербайджанцев мира? Реально ли управлять диаспорой из центра?
- По первому Вашему чрезвычайно обширному вопросу: идея неплохая, но она никак не вызвана потребностями снизу (если не считать желания диаспоры через съезд земляков побывать на родине). Диаспора сложилась не в результате естественной миграции, а вынужденно, насильственно по экономическим (найти работу на чужбине и помочь выжить оставшимся на родине) и частично политическим причинам. Потому объединение сегодня – лишь на бумаге и навязывается сверху госструктурами, а служение Родине понимается, к большому сожалению, как пропаганда властного клана, в целом, несущего ответственность за появление этой самой диаспоры, так что замкнутый круг. В свете вышесказанного – да, управлять можно формально, для галочки, но реально – вряд ли.
- В Азербайджане периодически ворошат тему противостояния русскоязычию. Куда могут привести призывы националистов в отрицании использования в республике русского языка?
- Ответ однозначный: к оскудению национальной культуры, разжиганию страстей, новым конфликтам. Но проблема, однако, не так проста. В течение длительного исторического времени во всех национальных регионах шли естественные, объективные, никем не навязываемые ассимиляционные процессы, в результате чего даже президенты некоторых неогосударств (Беларуси, Казахстана, Киргизии и других) сегодня свободнее изъясняются на русском, нежели национальном, объявленном государственным, а нынешний президент Азербайджана, к примеру, проходит даже ускоренный курс изучения (надо сказать, успешного) азербайджанского языка.
Наблюдается и стремительное завоевание азербайджанским языком государственного пространства, он всё более отвечает содержательно и эстетически на все функциональные требования жизни в республике.
- Возможно ли участие азербайджанских литераторов, если не в европейской зоне, то хотя бы в СНГ.
- В Азербайджане сегодня есть великолепные прозаики, поэты, публицисты итд, не уступающими мастерам слова в СНГ, в Европе, а кто первый – второй – третий… такие вопросы решаются временем (+ пиаром!), немаловажен для популярности и выхода за пределы собственного пространства вопрос перевода, выбора языка-посредника, есть и такие понятия, как судьба, стихия, стечение конкретных обстоятельств итд.
- Как Вы относитесь, к участившимся в последнее время острым спорам детей в защиту своих родителей-писателей?
- Нелепо ворошить жаркие споры 30-40-х годов, которые пахли кровью, ради того, чтобы сегодня, столько десятков лет спустя, выяснять личные отношения, утверждать истинность одних и отлучать других, дробя литературу на «своих» и «чужих». Историю азербайджанской литературы немыслимо представить без всех «отцов» и «матерей», вокруг которых идут споры «детей» на уровне чуть ли не тех далёких годов с навешиванием политических ярлыков. Любое стремление оправдать всегда двусмысленно, стараясь обелить «предков», зачастую оказывают им медвежью услугу. Нам дороги все, кто творил во имя азербайджанской литературы, работал на неё, обогащал словесный её арсенал. Тем более недопустимо, когда делаются попытки докопаться до этнокорней того или иного писателя, дабы, играя на тёмных инстинктах черни, которая есть в каждом народе, вычеркнуть из литературы «нечистых азербайджанцев». Тут хоть стой, хоть падай!.. Другое дело – борьба мнений вокруг места писателя в обществе, его ответственности перед историей, судьба молодых итд… - тут столько вопросов: начать – не кончить.
- Вы являетесь одним из первых авторов Портала Культура.аз., куда я пришел гораздо позже. Как Вы считаете, стал ли этот Портал выразителем новых оригинальных идей представителей азербайджанской культуры?
- Несомненно! Мог бы назвать с десяток умнейших представителей нашей культуры, выступающих в Портале со свежим, новым видением мира, острым осмыслением этнопроблем, глобальных вопросов. Будет невосполнимая потеря, если из-за финансовых трудностей портал закроется, а тем самым исчезнет важная трибуна.
- И совсем не оригинальный вопрос: Каковы Ваши ближайшие планы?
- Ближайшие планы: завершение нового сочинения, частично печатается под условным названием «Сны Каляма» (Калям – это и конкретное имя, но и божественное перо, которое не терпит лжи) сразу на двух моих родных языках в Баку (contact.az), а также нескончаемая работа – когда работаешь, ощущение, что жизнь вечна, – над продолжением мемуарной прозы (на основе дневниковых записей).
- И, очевидно, преподавание?
- Да, я ещё как профессор веду занятия (лекции, аспиранты), правда, в щадящем режиме, в МГУ и Академии работников искусства и культуры по национальным культурам и отношениям. Чем могу гордиться – за свой век я подготовил свыше сорока аспирантов - кандидатов и докторов наук, и все они защитились!
- Чем бы Вы хотели поделиться с нашими читателями?
- Для разрядки – один из моих последних афоризмов: «Когда живёшь – во всем ищешь смысл, а когда проживаешь – во всех смыслах видишь бессмыслицу» (пессимизм не бытовой, а философский).
- Спасибо, Чингиз Гасанович, за интересные мысли, высказанные Вами в этом интервью! Желаем Вам здоровья и успеха в творческом процессе.
Kultura.Az
