Такая короткая жизнь
Может, дело в том, что слишком недолгой была жизнь музыканта и, поэтому…
Хотелось бы сразу предупредить, автор этих строк, всегда старается оставить лишь положительные рецензии, мнение о новых изданиях, но по поводу вопроса соблюдения авторских прав молчать не пристало, поскольку молчание в наше время, где в целом везде главенствует произвол, воспринимается несколько иначе, - как признак слабости или же трусости.
Два месяца назад мне довелось случайно столкнуться с недавно увидевшей свет новой антологией азербайджанского джаза, изданной Фондом Гейдара Алиева, а попозже удалось даже приобрести ее. Большая, солидная, в красивом белом матовом переплете с тисненным серебром книга, а самое главное – ее серьезное, многообещающее название «Anthology of Azerbaijani Jazz», сразу привлекают взгляд. Радовали глаз фотографии, текст, полностью изложенный на английском языке и 4 аудио-диска, где представлены были записи азербайджанских джазменов разных поколений. Думается, что столь основательному и презентабельному виду данного издания способствовал труд автора-составителя антологии - Рауфа Фархадова.
Сразу же хотелось бы отметить: всё то, что будет высказано мною здесь, не касается уважаемого коллеги, доктора искусствоведения Рауфа Фархадова, под чьим руководством были представлены тексты в новой антологии. Автор этих строк испытывает чувство глубокого уважения к Рауф муэллиму, поскольку это в идейном отношении очень близкий мне музыковед, широкомыслящий и высокоэрудированный ученый, чья первая монография о Вагифе Мустафа-заде по сегодняшний день является моей настольной книгой. А статья «Вся правда о джаз-мугаме?» просто образцовая, где есть многие четкие ответы на злободневные вопросы джаза. Речь пойдет о тех людях, которые злоупотребили доверием, которое оказал им Рауф муэллим, доверив часть редакционной работы.
При тщательном просмотре и чтении текста антологии, мне пришлось столкнуться с крайне удивительным и неприятным фактом, который лишь подтвердили мои давние сомнения в честности и добросовестности некоторых представителей редколлегии данного издания.
Почти 2 года тому назад, ко мне обратился весьма представительный человек, насколько я поняла, входивший в состав редколлегии фонда, и, по крайней мере, один из непосредственных участников данного проекта «Антология Азербайджанского джаза». Оповестив меня о планах создания каталога-антологии с 4 дисками, он обратился ко мне с просьбой подготовить текст – широкий обзор об азербайджанском джазе, о его прошлом и настоящем. Помню даже своё удивление, когда он заявил, что я могу принести свою кандидатскую диссертацию, откуда он сам выберет необходимый материал. Диссертацию свою я, конечно же, не принесла, но в подготовленный для данного издания свой материал внесла итоговые мысли из своего исследования. Мною был подготовлен материал с объемом 20 страниц специально для данного издания. Моё первое недоумение и удивление вызвал тот факт, что когда через несколько месяцев я поинтересовалась о своём материале, тот человек ответил «Не наше это дело, фонд сам выбирает».
Возникает вопрос: а нельзя было прежде чем, как потревожить, поэксплуатировать меня (другого слова не подобрать), заранее оговорить о моём неполном полномочии в осуществлении данного проекта. И зная о таком исходе (а этот человек наверняка об этом знал), как можно было заявить: «Принесите вашу диссертацию, и мы сами выберем»? Обязательно надо «урвать» и исчезнуть, не так ли? И все-таки, куда же канул мой двадцатистраничный текст? Может, существует какая-то невидимая бермудовая дыра, куда пропадают материалы? Может, они затеряны в кипе материалов? Или же попадают в умелые руки плагиатолюбящих потенциальных хапуг?
Но это не все. Увидев на титульном листе среди редколлегии имена Раина Султанова и Лейлы Эфендиевой, я насторожилась – невольно вспомнились не столь приятные факты с участием данных персон. Конечно же, крайне неприятно думать о столь отрицательном явлении как плагиат, но на нежеланную мысль меня натолкнули некоторые обстоятельства. Неспешно перелистывая книгу с конца к началу (это моё обязательное правило – впервые просматривать книгу в ракоходном направлении), меня привлекло название «Владимир Владимиров». Внимательно прочитав текст (а переводческий английский у меня на хорошем уровне) и вглядевшись в даты биографии пианиста, в его фотографии я узнавала свой (уже другой, переоформленный) текст о В.Владимирове, специально составленный мною для антологии «Jazz in Azerbaijan» (издано в 2004, под ред. Р.Султанова). К слову сказать, составленный мною в то время текст и так небольшой по объему портрет музыканта был заметно сокращен, что вызвало недовольство со стороны его супруги. С другой, стороны знаю, что за эти 10 лет маловероятно кто-либо из пишущей братии работал с материалами семейного архива. Все перечисленные обстоятельства навели меня на мысль, что многие материалы в новой антологии далеко не новые и возникает ощущение, что они дополнены без ведома автора антологии.
Данные факты я привожу к тому, что при составлении антологий, сборников, монографий, и даже книг-брошюр обязательно следует соблюдать этикет, тем более, если данные издания рассчитаны на зарубежного читателя и при финансовой и организационной поддержке столь солидного фонда.
По какой причине я ставлю под сомнение честность и добросовестность двух коллег из редколлегии «Jazz dünyası»? А по той, что и в первой антологии элементарно имена авторов были упомянуты всего лишь в общем перечне, без указания страницы составленного или написанного материала. У меня нет возражений, когда используют материал или информацию, в конце указав его источник. Но здесь, в «переизданной» антологии вообще отсутствует список использованной литературы или же библиография. Еще раз повторюсь, что нет у меня сомнений по поводу проделанной работы уважаемого музыковеда, Р.Фархадова. И я твердо уверена о его неведении насчёт авторов используемого архивного материала. Как ему узнать об этом, если в первой антологии имена авторов текстов даны всего лишь в общем перечне, без указания названий написанных материалов, да еще к тому и составители умалчивают об этом? В целом, возникает впечатление, что все составленные портреты о наших исполнителях (исключение – большой, подробный исторический экскурс и портреты молодых исполнителей) – это всего лишь чуть расширенная переработка материала из антологии «Jazz in Azerbaijan». В таком случае, необходимо было указать на ссылки и на библиографию. То же самое касается и фотоматериалов. При указании источников, необходимо указать конкретно на названия государственных учреждений, музеев, представляющих свой архив.
В одном из своих интервью редактор журнала «Jazz Dünyası» Л.Эфендиева заявила: «Нами было просмотрено большое число архивных материалов». Я не вправе отрицать это, поскольку Лейла ханум и сама является автором некоторых статей по ранней антологии, но если мы говорим об архиве, то надо его указывать, причем в полном перечне использованных источников. К примеру, работая над своими статьями, брошюрами, то есть составляя небольшие портреты о наших джазменах, я опиралась на свой личный архив, собранный годами, как, например, в работе о Салмане Гамбарове. А архив с фото и газетными материалами о Владимире Владимирове мне предоставила его супруга, за что, пользуясь случаем, еще раз выражаю ей свою благодарность. К слову сказать, в статье о С.Гамбарове отмечена его импровизация на тему еврейской народной песни «Хава Нагила» и описана точно так, как списана с первоисточника - с рассказа Р.Сананоглу. Думается, подобных примеров пренебрежения авторского труда касательно других исследователей отечественного джаза, наверное, тоже не счесть.
Так не хочется предъявлять замечания и по поводу статьи о С.Гамбарове и засомневаться на счёт новизны представленного материала. А ведь на сегодняшний день уже появилось много новой, свежей информации - отзывов, интервью в отечественной и зарубежной прессе, откуда можно было почерпнуть новый материал. Но и здесь, к сожалению, приходится констатировать слабую переработку материала, поскольку опять же – текст мне очень знаком. В частности, биографические заметки, характеристика его творчества, творческих принципов буквально «общипаны» с предыдущей антологии.
Возвращаюсь к вопросу: «А всё-таки, куда пропал мой исторический очерк?» - возможно, длинный или наоборот, не охватывающий определенный отрезок времени – куда он исчез? Может он «растворился» в фильм-рассказе Р.Султанова о своем творчестве, где он раскрывает «как он соединяет классику, джаз и мугам» (формулировка, кстати, мне хорошо знакомая, «родная»)? Откуда такое наивное предположение, что перевод текстов на иностранные языки или переоформление всё прикроет? Как можно заранее зная о планах такого проекта, о том, что я не буду включена в ряд авторов текстов, послать человека и заставить специально написать, как сейчас принято акцентировать – эксклюзивно, материал?
Конечно же, не хочется принижать значение публицистической и организаторской деятельности упомянутых коллег из журнала. Но, создавая монографические издания в виде каталогов, антологий, монографий и прочего не надо забывать одно: любой исследователь, эксперт, узкий или широкий специалист какой-либо сферы или проблемы, тратит свои силы, время на свой труд, проходя через «огонь, воду и медные трубы», сталкивается с большой горой проблем. В нашем пространстве изучая искусство джаза, а тем более отечественного, первым тормозящим обстоятельством долгое время оказывалось отсутствие архива. И если даже наше государство располагает определенным фоновым архивом, то воспользоваться им тоже пока полностью не возможно. Поэтому при использовании любого архивного материала – будь то в виде исторической хроники, фонографических записей или газетных материалов, ссылаясь на целый фрагмент или одно предложение, необходимо указывать на источник. Этого требует и научная, и публицистическая этика. Заметим, что корректная работа с архивным материалом находит свое отражение, в первую очередь, в творчестве музыковедов и некоторых журналистов. К примеру, в изучение азербайджанского джаза немалую лепту внесли такие музыковеды, как Рауф Фархадов, Фариза Бабаева, Аида Гусейнова, писательница-публицист Бэтти Блейер, в своих медиа-проектах определенное внимание данной теме уделял ученый, доктор искусствоведения Тариэль Мамедов, композитор Джаваншир Кулиев. Этого нельзя забывать! Особняком я ставлю наследие Ровшана Сананоглу, где представлен не только широкий и ценный аналитический, но и определенный фактологический материал. Все перечисленные имена я привожу к тому, что на сегодняшний день в нашем музыковедении и публицистике сделаны определенные шажки вперед и это только радует. Но дальнейшая верная передача эстафеты зависит от работы, от трудов, выполненных правильно, корректно – как полагается.
А если подобное, не очень компетентное начало и явления будут благополучно развиваться и дальше, то в ближайшем будущем, при характеристике поколений отечественных джазовых исполнителей, в частности поколения нового тысячелетия, неизбежным будет следующее: поколение исполнителей-публицистов, беспардонно паразитирующих на музыковедческих трудах.
Разумеется, в любом негативном явлении или случае, как правило, виновников следует искать с обеих сторон. Что касается меня, то я и себя считаю очень виноватой. В чем именно? В том что, замечая все происходившие промахи ранее, умалчивала об этом, ибо все должно быть вовремя высказанным. Поступая таким образом, я старалась не пропускать все происходящее глубоко в себя и уйти от всего, чтобы лишний раз не переживать, но, увы, не получается. Наступает момент, когда молчать уже нельзя.
Мамедалиева Туран
музыковед, кандидат искусствоведения
Kultura.Az
