- Согласно сообщениям армянских СМИ, общественность вашей страны отвергает ваши инициативы и вашу деятельность, вы согласны с такой оценкой?

- Я не согласен с тем, что армянское общество отвергает то, что я делаю. Я занимаюсь армяно-азербайджанским конфликтом, и я призываю, чтобы мы остановились и подумали, что нас ожидает дальше. Я не согласен с мнением, что наши общества не готовы говорить друг с другом. В Армении потребность жить в мире и добрососедстве со своими соседями есть в каждой семье, каждом человеке, но эта потребность законсервирована. Моя задача и задача моих коллег - перенести кухонные разговоры на площадь, трансформировав эту потребность в социальный заказ. Как только этот заказ выразится в голосах граждан, у властей не будет другого выхода, как прислушаться к ним.

- Что вы можете сказать о вашем проекте организации фестиваля азербайджанских фильмов в Армении?

- Этот проект преследует именно ту цель, о который я сказал выше. Мы хотим, чтобы наши граждане стали участниками процесса и могли высказать свое мнение. Однако определенные структуры не заинтересованы в том, чтобы люди свободно выражали свою позицию. Однако даже эта шумиха сыграла свою роль. Так, стало ясно, какова степень страха в обществе, и мы призвали потенциальных собственников помещений согласиться на проведение данного мероприятия. Однако, последующие события показали, что все миротворческие усилия терпят провал, и мы занимаемся самообманом, когда говорим, что уже 20 лет устанавливаем мир между народами. Хотя и промолчали наши правозащитники, зато заговорили простые люди.

- В Армении вас обвиняют в том, что вы делаете все это ради грантов, и ваша деятельность не востребована обществом, что вы думаете об этом?

- Да, мы действуем за счет грантов, причем малых. Однако наши проекты имеют большую реакцию, чем те классические миротворческие проекты, которые проводятся уже 20 лет и не дают никаких результатов. Сегодня миротворчество переживает банкротство, и мы призваны, как индикатор, показать, что диалога между двумя народами нет, а проводимые встречи не имеют общественного резонанса. То есть само общество тормозит начало такого диалога.

- Вас часто называют предателем или азербайджанским шпионом и прочими неприятными терминами. Как армянское общество реагирует на это? Как много людей думают про вас также?

- Подобные ярлыки навешиваются средствами массовой информации. Это результат истерии, развернутой против меня и она больше носит пропагандистский характер. Если верить авторам этой пропаганды, то я не могу выйти на улицу, и меня все игнорируют. Однако, я не только плодотворно работаю в Ереване, но вы выезжаю в регионы страны, где активно общаюсь с людьми и реализую свои проекты. Люди очень хорошо понимают происходящее и симпатизируют мне.

Власти адресуют мне много вопросов, но я хочу спросить открыто и прямо: если я шпион Азербайджана или Турции, почему я на свободе?

Я уверен, что этот же вопрос задают себе наши рядовые граждане и ответ им ясен. Очень интересно отметить, почему началась эта истерия, что такого я и мои коллеги сделали, чтобы появились подобные обвинения. Мы за то, чтобы рядовые граждане сами принимали участие в правозащитной деятельности, но сегодня и на это существует монополия. В этой связи, я придумал термин - ресторанно-миротворческая деятельность или ресторанно-туристический диалог. Этим занимается круг людей, правозащитников, которые стараются никого близко не подпускать, но и их работа, точнее эффект от их деятельности близок к нулю.

Мы стараемся, чтобы все наши проекты были публичны и привлекали массу людей, чтобы в них мог участвовать человек с улицы и выразить свое мнение.

Иначе только узкий круг людей получает возможность говорить от имени всего народа. И эти люди часто говорят, что наш народ не готов к миру, не готов к благосостоянию, не готов к развитию. А что разве народ готов к тому, чтобы жить в болоте?

Я считаю, что есть всеобщая потребность к тому, чтобы жить в мире, и свою задачу вижу в том, чтобы сделать эту потребность публичной и дать ей поле деятельности. Именно задаче посвящена наша последняя инициатива - проект Текали. Это название грузинской деревни, находящейся на стыке границ с Арменией и Азербайджаном. Мы призвали все НПО, работающие в регионе, перенести сюда свои проекты и создать там своеобразный центр и вовлечь население приграничной зоны в миротворческие проекты. Я думаю, что встречи и контакты этих людей в приграничной зоне позволят нам избавиться от политиканства и перейти к реальной политике и услышать простых людей.

Если пойти еще дальше, могу сказать, что мы не являемся сторонами конфликта, ибо нас насильно ввергли в конфликт. Поэтому, мы должны преодолеть страх и выйти из зоны пропаганды. Пока мы это не сделаем, мы будем оставаться в положении гладиаторов, лишая наших детей будущего.

- Конфликт сопровождался большим кровопролитьем и многочисленными жертвами. Вам не кажется, что без покаяния, без признания вины, примирение не произойдет? Говоря конкретно об армянской стороне, я имею в виду покаяние за Ходжалы, должно оно быть или нет?

- Когда говорят армянская сторона, надо уточнить, кто имеется в виду: простые люди, не причастные к событию или военные преступники? Если имеются в виду военные преступники, то они никогда не каются. Я думаю, что наша задача в освобождении от фальши. Если мы это сумеем сделать, то наступит день, когда виновные за Ходжалы призовутся к ответственности. Пока же мы генерируем новые Ходжалы и новые Сумгайыты и сами можем стать их жертвами.

В Армении тема Ходжалы находится под запретом - это табу, но данное событие должно получить свою оценку. Чтобы это стало возможным, должно быть больше свободных людей, способных рассуждать и высказывать версии, мнения. Мы все своим молчанием становимся соучастниками этого и других преступлений войны, хотя в этом преступлении не участвовали рядовые граждане.

- Имеет ли армянское общество достаточно информации, чтобы сформировать объективное мнение о тех событиях? Есть ли в армянском обществе ограничения и стереотипы по данному вопросу? Например, армянские официальные лица часто говорят, что массовые убийства в Ходжалы устроили сами азербайджанцы, чтобы обвинить в этом армян.

- Я отношусь к поколению, у которого на глазах начиналось Карабахское движение и все последующие события. Но, когда я читаю учебники новейшей истории, то ничего не узнаю, ибо события повернуты на 180 градусов. Именно поэтому, граждане Армении не информированы о событиях в Ходжалы.

Когда состоится открытий и честный разговор об этом ужасающем преступлении, армяне будут сами заинтересованы получить правдивую информацию. Я думаю, нет оснований говорить об этнической основе преступлений на войне. Военные преступления совершаются по причине войны.

Насколько азербайджанцы заинтересованы в правде, настолько в этом заинтересованы и армяне.

- Насколько армянское общество способно освободиться от стереотипов или от табу, пока у власти те, кто руководил военными в ходе захвата Ходжалы, я имею в виду Сержа Саркисяна?

- Саркисян, как два его предшественника на этом посту представляют комитет "Карабах", который до сих пор остается у власти в Армении. Они получили власть из Москвы, и до сих пор Армения управляется из Кремля. Карабахский конфликт очень сильный инструмент для осуществления такого управления. Называя сегодня кого-то преступником, мы должны помнить о презумпции невиновности. Но общество, освободившееся от пропаганды и стереотипов, сможет дать однозначный ответ на эти вопросы и призвать военных преступников к ответу. Будет ли это Серж Саркисян, Роберт Кочарян или другие должен решить независимый суд.