В целом о вкладе декабристов в победу в русско-иранской войне 1826-1828 и русско-турецкой войне 1828-1829 годов писалось много и до революции, и после. Большинство декабристов, несмотря на свое положение, воевали в первых рядах, и иногда даже, несмотря на статус рядовых, командовали целыми батальонами и полками. Среди них были те, которые по тем или иным обстоятельствам стали «режиссерами» побед. М.И. Пущин относится именно к ним.

М.И. Пущин родился в 1800 году в семье генерала и сенатора И.П. Пущина. С молодости он отличался прекрасными дарованиями, что ему позволило довольно быстро подниматься по карьерной лестнице. Окончив кадетский корпус в 1816 году, он достиг должности командира батальона в 1824 году.

Об участии М.И. Пущина в тайных обществах декабристов можно лишь отметить то, что он был членом глубоко законспирированной преддекабристской организации «Священная артель», действовавшей в 1814-1817 годах и так не выявленной правительством. Впоследствии он поддерживал близкие отношения с декабристами, его брат заверял в том, что М.И. Пущин приведет своих солдат на площадь. Но степень его участия в тайных обществах так и осталась неизвестным для следствия. Незадолго до восстания он оказался в Петербурге, и участвовал в совещаниях Северного общества.

После ареста и суда его поначалу сослали в Красноярск, о котором М.И. Пущин оставил интересные воспоминания, но недолго ему пришлось пробыть в «холодной Сибири», через 4 месяца решили послать в «теплую Сибирь» – Кавказ.

Тут и началась его настоящая карьера, будучи рядовым, он стал намного известнее, чем когда был капитаном гвардии или же в будущем чиновником. Его положение на Кавказе охарактеризовал А.С. Гангеблов в своих мемуарах: «В своей солдатской шинели, Пущин распоряжался в отряде как у себя дома, переводя и офицеров, и генералов с их частями войск с места на место по своему усмотрению; он руководил и мелкими и крупными работами, от вязания фашин и туров, от работ киркой и лопатой, до устройства переправ и мостов, до трассировки и возведения укреплений, до ведения апрошей, и кроме того исполнял множество важных поручений. Он же, в той же солдатской шинели, присутствовал на военных советах у главнокомандующего, где его мнения почти всегда одерживали верх». Часто он сам любил демонстративно показывать, что, являясь рядовым, участвует на заседания штаба. Он сам вспоминал, что Паскевич просил его одевать черкеску, но он ни разу ее не одел и приходил в одежде рядового к командующему армией.

Способности его проявились еще в Тифлисе, где ему под командование отдали целый батальон. Потом впоследствии при взятии Сардарабада и Эривани, Паскевичу стало ясно, что лучше М.И. Пущина никто ему не сумеет помочь. Ведь именно от артиллерии тогда зависело многое. Не раз именно указания М.И. Пущина помогали брать города. Именно под его руководством прорвали стену Эривани (что и решило исход сражения) и Сардарабада, а в русско-турецкой войне были взяты Карс и Ахалцых. Несмотря на все его заслуги, на его имя не пришло ничего. Император Николай I не особо миловал декабристов, тем более тех, которые довольно упрямо и резко вели себя как во время следствия, так и после, тем более, что в этом братья Пущины отличились.

Переходя к теме по поводу его взаимоотношений с Азербайджаном, следует опираться лишь на его мемуары, изданные в 1908 году, в которых он описывал движение войск и лагеря. Первый раз он очутился на территории современного Азербайджана летом 1827 года, когда Паскевич решил взять Эривань. Но ввиду сильной летней жары и невозможности брать крепость летом, М.И. Пущин посоветовал перейти куда-нибудь в горы. Они выбрали лагерь у крепости Аббас-Абад, находившийся в 10 км от современной Нахичевани. Тут М.И. Пущин впервые полностью доказал несостоятельность инженеров русской армии при Паскевиче, и сумел посредством правильного расположения артиллерийских орудий, помочь взятию крепости. Именно тут Паскевич и наделил Пущина должностью, сказав начальнику инженеров полковнику Метову: «Я тебя мог бы сделать солдатом, но не хочу: его (указывая на Пущина) я хотел бы произвести в полковники, но не могу. Но вот что я могу: от сего времени не ты у меня начальником инженеров, а он; все распоряжения должны идти от него, и ты сам, хотя и полковник, должен исполнять все его приказания». Таким образом, и началась его карьера «военачальника».

Первоначальное его представление современной территории Азербайджана было не особо положительным. Оно и ясно, ведь летом в Нахичевани не будет ничего хорошего, учитывая сухость климата и жару. Тут русская армия, не потерявшая в бою за крепость практически никого, начала терять людей от болезней, которым способствовала жара. Поэтому было решено перейти подальше в горы, в Карабах. И по его словам «В Карабахе мы как мухи от солнца стали оживать». Тут они провели беззаботные полтора месяца. Каждый день проводили либо с шампанским и вином, либо же в картах. Пущин был большим любителем выпить вина и поиграть в карты, что ему, кстати, помогало хорошо жить, зарабатывал он на этом много. К сожалению, он в своих мемуарах никак не описывает Карабах и вообще людей населявших эту местность. В принципе, он был человеком военным, и особых дел у него до местных традиций не было. Таковыми являются почти все его мемуары. В них можно найти много интересного о позиции лагеря, о его выгодности или невыгодности, но вы практически не найдете ничего о местной природе.

Он лишь несколько раз отметил, что взятие Эривани, где на тот момент оставались лишь азербайджанцы, не представляло особой трудности для артиллерии потому, что люди в крепости почему-то обращали мало внимания на его приготовления.

После взятия Эривани, он двинулся уже в Южный Азербайджан, где четыре месяца прожил в Тебризе. Ему понравилось жить в Тебризе. Причин для этого было много: огромные выигрыши в картах, проживание во дворце Аббам-Мирзы, угощения у англичан и многое другое. Это хорошо ему запомнилось. Он даже упомянул «кебаб», которым он питался каждый день. После Тебриза, c Азербайджаном его жизненные пути не пересекались. Поэтому с данной стороны, его мемуары не могут привлечь читателя, но для тех, кто особенно интересуется техникой боев в русско-иранскую и русско-турецкие войны, они могут быть на самом деле интересным источником. По ним можно проследить, как и каким образом велись бои и строились лагеря, и чему больше всего обязаны русские войска взятием крепостей и победами.

Тогрул Машаллы

tamganet.com