Микаэл Даниэлян: У армян и азербайджанцев общие беды – ментальность и власти
Интервью Turan c известным армянским правозащитником, главой Хель…
Итак, мыслящее человечество находится в преддверии эпохального обращения к Теологическому Дискурсу, тому самому эссенциальному качеству религии, о котором упоминалось выше. Скажу больше: именно в интеллектуальном контексте Ислама как исторически последней монотеистической религии можно обнаружить ростки «новой» теологии.
Формат данной статьи не позволяет нам подробнее разобраться в интеллектуальных хитросплетениях мирового кризиса. Поэтому лишь слегка коснёмся этой проблемы, связанной с темой нашей статьи.
Глобальный кризис связан с тем, что философия, начавшаяся с Платона и Аристотеля, исследуя отношение субъекта с «последним основанием» – то есть с Универсальным (то же самое: с Абсолютным) – и приведшая к торжеству антропоцентризма, монизма и рационализма исчерпала свой внутренний ресурс. Это красноречиво показывает появление постмодернизма как символа некоего глобального тупика. Актуальный философский дискурс, господствующий уже много веков и который зиждется на монистическом принципе тождества сознания и бытия, более не способен удовлетворять интеллектуальную потребность человека, насильно лишённого способности воспринимать метафизические измерения. Ведь именно этот монистический принцип утверждает конечное тождество человека (сознание/мышление) и Реальности (Бытия): человек = Бытие. При этом данный принцип справедлив для всех направлений философской мысли и не делает различий между так называемыми «идеализмом» и «материализмом». Можно сказать, что он «впаян» в общемировую Философию как таковую.
Но это тождество приводит к самоизоляции человеческого вида, на его зацикленности на себе. Или, иначе выражаясь, это приводит к запертости человека в своей антропологической «скорлупе», из которой нет выхода во вне, в Трансцендентальное. Последнее, при таком интеллектуальном раскладе сил попросту исключается и серьёзно не рассматривается в легитимной академической среде. Апофеозом этой ситуации является постиндустриальное, информационное общество всё ещё безудержного Потребления, где реальность Универсального (пресловутая истина в конечной инстанции) замещена бесконечным потоком информации. А человек превращён в безликий терминал информационных процессов: по сути, человека как сознательного субъекта в данном случае вообще не существует – он расщеплён в хаотичном потоке информации. Из этого потока он не может себя вычленить, так как его сознание и мышление подчинено гипнотически усыпляющему его принципу тождества. Человек тождественен с потоком холодных информационных единиц и не осознаёт различия, в упор не видит внутри себя той точки нетождества, которая позволила бы ему осознать свою инаковость от Универсального и обнаружить (через эту же точку) связь с трансфизическими измерениями за пределами антропологической темницы. В этой связи есть соблазн поговорить о зомбированности человека, его запрограмированности со стороны коварного социума, тотальной подконтрольности обществу, но это уведён нас в другую сторону.
Сейчас мы можем с уверенностью констатировать, что это – доминация принципа тождества сознания/мышления и бытия – более не работает. Как мы можем наблюдать в интеллектуальной сфере, такая методология финального тождества даёт сбои. Появление ещё в прошлом веке междисциплинарных исследований на стыке точных и гуманитарных наук, появление новых интегративных наук – синергетики, квантовой физики, генной инженерии, трансперсональной психологии и т. д. – говорит о том, что лучшие умы человечества ищут выхода из трясины постмодернистского тупика. Они исследуют возможности радикального прорыва за формат тоталитарного рационализма, выросшего из этой самой точки тождества. Но дело в том, что многие попытки выйти из этого мировоззренческого тупика, скажем, посредством обращения к терапевтическим формам светской духовности, например, к планетарному движению «new age» или к модной сейчас конвергенции строгой академической науки (скажем, квантовой физики) и древних мистических учений, по большему счёту, ни к чему не приводят. Почему? Да потому что все эти “благие намерения” сами же и повязаны на этом принципе тождества, в результате чего не способны пробить брешь в стене антропологической темницы и, по иронии судьбы, сами представляют собой ответвления постмодернизма, и только. Искренние желания и благие декларации о возрождении духовности здесь не помогут, так как не в словах и желаниях дело, а в назревшей революции в мозгах…
7. Точка нетождества или взывание к «новой» Теологии
Исчерпанность Философии как глобального мировоззренческого Дискурса постепенно побуждают наиболее проницательных интеллектуалов планеты обратиться к Теологическому Дискурсу, который до самого последнего времени, да и сейчас пока ещё серьёзно не рассматривается в качестве интеллектуальной альтернативы. Но острая, критическая ситуация в мире, необратимый хаос в интеллектуальных дисциплинах рано или поздно вынудят прийти к этому Дискурсу.
Что представляет собой Теологический Дискурс? Если коротко, то формулу: человек ≠ Бытие.
В отличие от Философии здесь актуализирована точка нетождества, истинность которой логически выводится посредством элементарного анализа процесса восприятия. Так, психологическая природа восприятия зиждется на точке встречи я с не-я. Если мы что-то воспринимаем во «внешнем» пространстве, то только благодаря тому, что внутри нас существует точка принципиально нетождественная тому, что мы воспринимаем, иначе никакого восприятия не могло бы быть (всё было бы равно всему, существовало бы одно гомогенное пространство без различий). То есть сам акт восприятия может происходить только при условии онтологической неравности воспринимающего и воспринимаемого.
О чём «сигнализирует» эта точка? Наличие этой точки парадоксально ограничивает Универсальное, компрометируя её «лживую абсолютность» через подрыв гомогенности, которая с необходимостью должна быть присуща Универсальному. То есть, если эта точка существует, то Универсальное не столь универсально (абсолютно), ибо в противном случае эта точка нетождества не должна была существовать: Абсолютно Универсальное не предпологает в себе точки, являвшейся бы контропунктом Ей Самой – это полный абсурд. Значит здесь, в этой парадоксально существующей (хотя и невозможной с «точки зрения» Универсального) точке и обнаруживается выход за пределы Универсального, в Абсолютно Трансцендентное… Говоря иначе, эта самая точка нетождества, пребывающая внутри человека как сокровенное духовное ядро его личности и есть проекция Того, Кто не только не умещается в формат Этого мира, но и является Иным даже по отношению к Универсальному (говоря теологическим языком, речь идёт о ТОМ, кроме Которого никого и ничего нет)…
Казалось бы, что может быть очевиднее этой простой истины – проанализируйте ещё раз более детально процесс восприятия и вам станет многое ясным, – но из-за внедрённых в сознание современного человека стереотипов «дефективного» мышления эта прозрачная истина пока не принимается всерьёз. Пока…
8. Пострелигиозность мира как условие обращения к «новой» Теологии
Итак, мыслящее человечество находится в преддверии эпохального обращения к Теологическому Дискурсу, тому самому эссенциальному качеству религии, о котором упоминалось выше. Скажу больше: именно в интеллектуальном контексте Ислама как исторически последней монотеистической религии можно обнаружить ростки «новой» теологии. И вот здесь мы пришли к самому главному и парадоксальному. Дело в том, что серьёзное и осознанное обращение к Теологическому Дискурсу возможно только при одном социокультурном условии – при исчерпанности потенциала современности. С этой точки зрения, как это парадоксально не звучит, но западные страны стоят гораздо ближе к осознанию неизбежного обращения к Теологическому Дискурсу, нежели мусульманские страны, закабалённые конфессиональным игом. О чем идёт речь?
Согласно древней мудрости маятник, движущийся в одну сторону, начнёт обратное движение в противоположном направлении только тогда, когда будет исчерпан до конца весь потенциал скорости, то есть маятник должен дойти до предельной точки движения, чтобы повернуть вспять. Тот же принцип действует и в «большой» истории. Согласно исторической логике мы, начиная с эпохи Возрождения, живём в пострелигиозном секулярном пространстве, которая определяется как современность. И пока не исчерпаны все потенции современности, пока этот путь не пройден человечеством до конца, маятник истории, условно говоря, не «повернёт назад» (оговорка: в данном случае, скорее «не назад», а «в иную сторону»). Повторяю, современность это не какая-нибудь конкретная часть современного мира, не отдельный сегмент реальности, но само содержание глобального социального пространства актуального мира. Это подобно тому, как если бы вся наша планета целиком вошла в определённый спектр космического времени, и все без исключения страны подчинились бы определённому алгоритму. Хотим мы того или нет, но это есть исторический мейнстрим, от этого факта нам никуда не деться. Эмоциональное непринятие этого факта ничего не даст – у большой Истории своя логика, свой алгоритм и своя сверхзадача.
Но всё дело в том, что только Запад признаёт свой пострелигиозный статус. Скажем, западные интеллектуалы не соглашаются говорить о своих странах как о христианских, разве что с исторической точки зрения. Для западной интеллектуальной элиты, да и для большинства населения европейских стран, постхристианский статус этих стран очевиден и не вызывает сомнений.
Исламский же мир до сих пор «упрямится». Он не признаёт тотальности светского, пострелигиозного социального пространства, считая это серьёзной духовной девиацией, отклонением от праведного курса Божественной Истории. Но хотят мусульманские страны или нет, они, тем не менее, тоже существуют именно в этой десакрализированной среде, которая по определению нейтрализует «духовность» в формате большого социального пространства. А упрямое и инерционное настаивание на религиозности, на сакральном социальном статусе своего мира приводит к извращению истинной духовности в исламском мире. Ибо истинная духовная энергетика проявляется через субъектов духовности – отдельных индивидов, или не очень больших общин; но никогда духовность в современном мире не может быть проявлена в формате целых государств, то есть большого социального пространства – это нонсенс.
Настаивать на актуальном религиозном статусе сейчас означает идти против Истории, против течении Времени, что невозможно в принципе. Это понимают даже апологеты «подлинного Ислама» (см. выше), когда концентрируют свою работу вокруг многочисленных общин – Уммы, но отнюдь не государства и не больших геополитических образований.
Таким образом, исламский мир в лице своих интеллектуалов должен осознать, что его так называемая «исламскость» (мусульманский статус) есть производное от политико-экономической ангажированности и никакого отношения к истинной духовности не имеет. Более того, это только мешает, ибо не позволяет приблизиться к концептуальному концу современности (когда та исчерпает свой потенциал) и посредством своей элиты реактуализировать Теологический Дискурс. Осознание и признание этого факта приведёт к преодолению тотальной конфессиональности и долгожданному выходу мусульманского мира из религиозного, а точнее, в свете вышесказанного, псевдорелигиозного пространства, как исключительно политико-экономического, а значит бездуховного “вместилища”. Добавлю, что выход из этого псевдорелигиозного пространства обусловлен логикой исторической неизбежности, это вопрос времени. И чем раньше этот произойдёт, тем лучше для всего населения исламских стран (о политической верхушке этих стран говорить не берусь).
Судьбоносный выход из псевдорелигиозного социального пространства позволит странам, исторически принадлежавшим к Исламу, наконец-таки, оперативно приобщиться к современности и способствовать тому, чтобы последняя как можно быстрее исчерпала свой онтологический потенциал. Вот тогда и появиться возможность, как было уже сказано, реактуализации Теологического Дискурса, но не раньше. Думаю ясно, что процесс реактуализации будет вестись в небольших элитных сообществах интеллектуалов, так сказать, в малых пространствах, не имеющих никакого отношения к большим, абстрактным социальным величинам: странам, государствам, геополитическим образованиям.
В этой связи отметим одну любопытную вещь. Говоря о реактуализации Теологического Дискурса, я говорю о тонком метафизическом процессе, который уже неоднократно имел место в истории человечества. Я имею в виду сам феноменальный процесс возникновения новой системы Веры, которая затем, извращаясь, превращается в институциональную религию. Скажем, Иисус Христос, согласно Новому Завету ставил задачу «не отменять Закон, но ИСПОЛНИТЬ». То есть речь шла о возрождении (реактуализации) веры праотцев, а отнюдь не изобретении исторического христианства, которое появилось гораздо позже, благодаря усилиям апостола Павла и «законотворческой деятельности» Никейского Собора. То же самое с пророком Мухаммедом, который и не думал основывать Ислам как религиозную институцию, но, видя упадок христианства, стремился возродить/оживить веру Авраама… Появлению же исторических христианства и ислама мы обязаны кучке недобросовестных авантюристов.
Возвращаясь к современности можно предположить, что реактуализация Теологического Дискурса приведёт к возникновению «новой» Теологии, но уже не в рамках известных нам и отживших свой век конфессий, - включая Ислам, - а в совершенно иной среде. Например, в среде современной культуры, где наблюдается такая сумасшедшая динамика перепроизводства инновационных моделей и знаний, что потенциал современности там исчерпывается «не по дням, а по часам».
9. Заключение
Я проделал столь головокружительный интеллектуальный кульбит и, казалось бы, отошёл от конкретной темы статьи только для одной цели: чтобы показать логическую неизбежность выхода «исламского мира» из псевдорелигиозного пространства и обретению ими статуса постисламских стран, наподобие постхристианской Европы. В этой связи говорить о возвращении азербайджанского общества к своим национальным корням и, в частности, к исламским ценностям, это значит не понимать логики Истории, это значит способствовать архаизации общества. Тем более, что этот процесс «возврата» по отношению к Азербайджану носит искусственный, натужный характер в силу имманентной неисламскости нашего общества. Ведь должно быть понятно, что, скажем, активная деятельность у нас иностранных мусульманских миссионеров носит, преимущественно, геополитический характер и преследует цели, далёкие от возрождения духовности. Или, скажем, стремление некоторых наших «продвинутых мусульман» изобрести модель «национального Ислама», с целью положить конец распрям между суннитами, шиитами и ваххабитами, якобы мешающих истинному исламскому возрождению в республике. Но ведь любому более-менее религиозно грамотному человеку ясна абсурдность подобного стремления, так как «национальный Ислам» есть нонсенс, ибо Ислам надконфессионален по определению и не приемлет национальных рамок и обычаев, рассматривая их в качестве пережитков доисламской, «греховной» эпохи. Короче говоря, любые попытки реадаптации «исламских ценностей» в нашей азербайджанской среде будет носить искусственный и извращённый характер. Поэтому единственно верная стратегия Азербайджана в этой связи будет заключаться в ещё большем дистанцировании от всего комплекса пресловутых «исламских ценностей», номинально (!) якобы придерживаясь курса на возвращение исламских традиций. Думаю, понятно, что последнее необходимо из чисто политических соображений, чтобы сохранить и укрепить Азербайджан на политической карте мира. Как никак наша республика расположена в сложной геополитической зоне, на пересечении интересов многих могущественных стран и альянсов. Любой неосторожный политический ход может быть чреват необратимыми последствиями. Поэтому на номинальном (поверхностном) уровне порывать с богатым и, в определённой степени влиятельным «мусульманским миром» сейчас, разумеется, не стоит, это было бы чересчур наивно. То, что было сказано выше о выходе мусульманских стран из религиозного социального пространства справедливо в стратегической перспективе, как историческая неизбежность, но к этому нужно прийти в естественном, органическом режиме.
Итак, завершая статью, ещё раз отмечу, что факт объявления Баку городом исламской культуры в 2009 году по своему гламурному, фундаментально неисламскому характеру как раз отвечает требованию «не влипать» в псевдорелигиозное социальное пространство, сохраняя внутреннюю дистанцию по отношению к «исламской цивилизации». То есть, продолжая играть в адекватные политические игры, в том числе с «исламской цивилизацией», Азербайджан, тем не менее, остаётся постисламским государством. И это, безусловно, есть его значительное цивилизационное преимущество, ибо позволит (возможно, наряду с Турцией) своим примером помочь всем остальным «мусульманским странам» обрести в определённой исторической перспективе долгожданный постисламский статус.
Теймур Даими
Kultura.Az
