Мертвые души
Как бы по - «левому» это не звучало, но та…
Хотим мы того или нет, но у нашего народа в генах, в крови заложен глубокий пиетет перед домусульманским Азербайджаном, особое отношение к зароастрийской религии, доказательством чему – Новруз Байрам, восходящий корнями к далёким зароастрийским и даже более древним языческим временам.
1. Баку как столица исламской культуры
В последнее время в Баку часто инициируются различные события, связанные с исламом и, в частности, с исламской культурой. Наверное, самым крупным событием из когда-либо происходивших в Азербайджане, это избрание в 2009 году Баку столицей Исламской культуры. По сообщению министра культуры и туризма Азербайджана на церемонию открытия в Баку прибыли мэры городов ряда европейских и мусульманских стран, делегации министерств 4 государств, в том числе министры культуры. В открытии принял участие генеральный секретарь Исламской организации по образованию, науке и культуре (ИСЕСКО) Абд уль-Азиз Осман аль-Тувейджри. В течении года в столице Азербайджана планируется провести до двухсот мероприятий связанных с избранием Баку столицей исламской культуры…
Разумеется, когда происходят столь значимые события, то не реагировать на них просто нельзя. Ниже я попытаюсь выразить своё отношение к этому знаковому событию, которое, как мне кажется, уже одним фактом своего наличия указывает на возможность пока неочевидных эпохальных мутаций в смысловом пространстве «актуального» Ислама. Речь идёт о том, что при определённой стратегии мышления, инспирируемой и продуцируемой интеллектуалами «нового типа», внутри исламского концептуального поля могут произойти судьбоносные «тектонические сдвиги», ведущие к совершенно неожиданным результатам глобального мировоззренческого характера. Скажем, к появлению трудно верифицируемой сейчас нонконфессиональной теологии (культуры). Понимаю, делать столь далеко идущие выводы и выходить на столь предельные философские обобщения, только лишь отталкиваясь от вполне прозаического факта избрания Баку городом исламской культуры дело рискованное и, не спорю, с научной точки зрения, несколько авантюрное. Но, невзирая на все риски и опасность быть обвинённым в излишней претенциозности, я всё же позволю себе размышлять в слегка «футурологическом» режиме, допускающем всевозможные метадисциплинарные допущения и смысловые перехлёсты.
Однако начнём с «ближних проблематик»…
2. Азербайджан в контексте «мусульманской цивилизации».
Казалось бы, интенсификация событий и мероприятий, касающихся одной из выдающихся монотеистических религий должно радовать нас в том смысле, что их вектор направлен на сближение азербайджанского общественного сознания со своими же собственными корневыми пластами. Другими словами, всё, что связано с прикосновением к исламу находится на динамичной плоскости непрерывной самоидентификации азербайджанского народа (хотя, честно признаться, этот процесс самоидентификации всегда был и остаётся процессом более чем проблематичным, тёмным и даже подозрительным).
Но, наблюдая организационную и «концептуальную» составляющую этих гуманитарно-культурных акций, лично у меня создаётся двойственное ощущение. С одной стороны, налицо факт сознательной или бессознательной (что в данном случае одно и тоже) профанации ценностей Ислама как системы Веры. Именно поэтому первое впечатление/реакция от информации относительно темы «Баку как центр исламской культуры» ничего кроме усталого подозрения вкупе с недоумением у меня вызвать не могло. Но это была, скорее, эмоциональная, а значит неадекватная реакция. Потому что, с другой стороны, у меня очень быстро возникло несколько крамольное предположение: а что, если такой подход, каким бы методологически слабым он ни был, является на сегодняшний день наиболее оптимальным для Азербайджана? Логика этого предположения следующая. Если все эти гламурные события, связанные с исламской культурой носят откровенно профанический (скажем так, сущностно нерелигиозный) характер, – а это видно уже по характеру организации событий и их «сахарозно-политкорректной» атмосфере – то они с неизбежностью производны от господствующего в мире светского пострелигиозного сознания. А, в свою очередь, если независимый Азербайджан позиционирует себя на авансцене мирового сообщества как исключительно светское государство, то подобные номинально религиозные, а по существу «светские» мероприятия (подспудно декларирующие индифферентность к подлинному Исламу) прекрасно ложатся на намерения азербайджанского общества и впредь оставаться секулярным и религиозно индифферентным.
Но, говоря о связи современного Азербайджана с актуальным мусульманским миром, мы должны признать, что в этой теме очень много непрояснённых моментов. Скажем, в реалиях азербайджанского социума существуют три фактологических пункта, отражающих противоречивую динамику этой темы:
1.Азербайджан исторически принадлежит к исламскому миру;
2.В азербайджанском обществе объективно наблюдается возрождение интереса к Исламу и обращение (возвращение) в Ислам различных слоёв населения и, в основном, молодёжи;
3.Азербайджан является светским государством, где Религия отделена от Государства.
Как мы видим, третий пункт как-будто бы не очень вяжется с первыми двумя. Интересно то, что это концептуальное противоречие никак не обсуждается. Мы (от простых людей до представителей интеллектуальной элиты и государственных чиновников), «вдохновляясь» негласной статистикой увеличения численности мечетей, религиозной литературы и телепередач на исламскую тематику, периодически озвучиваем мысли об актуальной (!) принадлежности азербайджанской культуры к Исламу. При этом игнорируется тот факт, что эта принадлежность справедлива лишь в историческом плане и никакого отношения к актуальному современному миру не имеет. Такая неосознанная позиция, существующая в нашем обществе, приводит к тому, что большинство населения нашей страны абсолютно не осознаёт те социальные процессы, которые происходят на их глазах. А главное, оно не способно понять основную и исторически неизбежную истину, заключающуюся в том, что Азербайджан де-факто является постисламским государством. Но в силу неочевидности этой истины для пассивно мыслящего большинства попробуем ещё раз непредвзято взглянуть на азербайджанский социальный ландшафт, связанный с исламской тематикой и попытаться осознать истинность вышеприведённой мысли о постисламском статусе Азербайджана. Прошу обратить ваше внимание на немаловажную деталь: этот метасоциальный статус обусловлен как особенностями имманентной структуры азербайджанского общества, так и неоднозначностью самого актуального исламского мира, неспособного на инновационном, интеллектуальном уровне адекватно отвечать на глобальные вызовы современности. Именно эта неспособность и методологическая несостоятельность исламской «интеллектуальной машины» является причиной глубоких, социокультурных травм исламского мира при соприкосновении последнего с жёстко артикулированной системой современного (читай: западного) мира.
3. Отсутствие рефлексии как путь к социальному хаосу.
Понятно, что судьбоносный факт обретения Азербайджаном государственной независимости актуализировал идею возвращения национальных традиций, утраченных за десятилетия существования в отчуждённом, «колониальном» режиме. Также ясно, что наиболее фундаментальной традицией в данном случае является религиозная традиция – Ислам. В этом смысле имеющие место в Азербайджане процессы стимуляции интереса к исламским ценностям и даже популистко окрашенное и несколько карикатурное огосударствление мусульманской религии, при очевидном факте официально закреплённого «отделения» Религии от Государства, можно легко соотнести с аналогичными процессами, идущими на всём постсоветском пространстве. Это процесс, несмотря на свою проблематичность и неоднозначность, а также чреватость непредсказуемыми реакциями в обществе, тем не менее, вполне нормальный, естественный и вряд ли подлежит моральной или какой-либо иной оценке (во всяком случае, на данном этапе). Но у меня возникает следующий вопрос: а насколько этот процесс осознаётся со стороны нашего интеллектуального сообщества? Другими словами, какова степень рефлексии над этими процессами стихийного «исламского возрождения»? Ведь процесс вовлечения, скажем, молодёжи в разные исламские центры и культурные сообщества носят, в основном, спонтанно-стихийный характер, мало освещается и, тем более, почти не подвергается рефлексии. Но как раз отсутствие рефлексии и маргинальность интеллектуальных подходов к данной социальной проблематике является недопустимым и даже опасным, так как может привести к нежелательным изменениям социального ландшафта. Тем более что эти возможные изменения не заложены в логике развития нашего общества и могут быть инспирированы лишь извне, в силу слабой интеллектуальной проработки этой темы. Поэтому есть смысл, во-первых, попытаться осознать цивилизационно-мировоззренческое соотношение между современным Азербайджаном и современной, так называемой исламской цивилизацией, во-вторых, посмотреть в какой степени Азербайджан готов интегрироваться в исламский мировой цивилизационный контекст. Если вообще готов и, если вообще в этом есть хоть какая-то историческая или политическая необходимость. Разумеется, речь идёт о самопозиционировании современного азербайджанского общества по отношению к актуальному исламскому миру.
4. Современные модели Ислама.
Сразу отметим, – мусульманский мир неоднороден. Поэтому для начала вспомним, какие культурно-цивилизационные модели существуют внутри этого сложного и противоречивого мира. Обобщая и несколько упрощая можно насчитать, условно, пять таких моделей/версий.
1. Аравийская суннитская (ваххабистская) модель. Эта, пожалуй, наиболее влиятельная в политико-экономическом значении модель ислама в мире. Ваххабизм является официальной идеологией правящего режима в Саудовской Аравии. Этой версии ислама присущ радикальный моралистический уклон, пуританизм и нетерпимость к другим ветвям Ислама, которые ваххабизм считает искажением чистого Ислама, хотя сам же представляет современную, а значит с необходимостью еретическую версию мусульманской религии наподобие протестантизма в западной ветви христианства. Парадоксальный факт: несмотря на номинальную непримиримость между ваххабизмом и евроамериканским неолиберализмом именно этот полюс Ислама является наиболее верным союзником Запада и США, а также форпостом последних на Ближнем Востоке. Идеологи этого полюса бредят новым Халифатом (от моря до моря), видимо, искренне полагая, что времена расцвета арабского Халифата в средние века были золотым веком мусульманской религии.
2. Иранская модель. Эта версия воплощена в иранском Исламе шиитского толка. В какой-то степени с этой моделью корреспондируются некоторые ветви суннитского Ислама, представленные суфийскими орденами и тарикатами. Надо отметить, что эта модель воплощает в себе полюс наиболее глубоких, мистических и метафизических исследований, в этой ветви работают наиболее фундаментальные исламские учёные-теологи. Одним словом, это наиболее интеллектуальная линия современного мусульманского мира. В значительной степени эта ветвь пересекается с тем, что мы определяем для себя как подлинный Ислам, но об этом чуть позже.
Отметим, что обе упомянутые версии являются разновидностями так называемого исламского фундаментализма. Но при этом концептуально они абсолютно не сводимы друг к другу. Этот глубокий идейный конфликт имеет исторические корни: так, высшими духовными авторитетами для шиитов являются святые имамы, погибшие от рук султана Язида, тогда как последний является главным духовным авторитетом для ваххабистской традиции.
3. «Исламский социализм». Это наиболее шаткая и несамостоятельная версия ислама, исторически связанная с социалистической партией БААС и характерна для Ирака (правда, ситуация там уже почти изменилась), Сирии, Ливана, Ливии и, отчасти, Египта. Эта социалистическая линия поддерживалась своим геополитическим союзником Советским Союзом, после распада которого исламский социализм столкнулся с роковым вызовом фундаменталистских тенденций и, скорее всего, в конце концов, в недалёком будущем превратиться в одну из разновидностей фундаментализма.
4. «Просвещённый исламизм» Это самая «беззубая» модель Ислама. Характернаполным отказом от нормативов исламской традиции в её сугубо религиозном оперативном формате и копированием западных образцов политики и экономики: демократия, парламентаризм, права человека, свобода слова и т. д. Речь идёт, по сути, о прозападной светской модели социокультурной реальности, сохранившей блёклые следы присутствия мусульманской религии в качестве сувенирно-фолклерной экзотики, потребной скорее туристическому бизнесу, нежели имеющее хоть какое-то оперативное значение. Эта модель присуща Турции, в меньшей степени, Египту, Пакистану, Алжиру, Тунису и Марокко.
5. «Подлинный Ислам». Этот полюс наиболее проблематичен для дискуссии в западноцентристком интеллектуальном контексте, так как представлен такими нелегитимными с точки зрения мирового права военно-политическими организациями как «Хейзболла» и «Хамас» на Ближнем Востоке, а также многочисленными мусульманскими общинами, которые проявляют социально-политическую активность в основном на европейском континенте, Великобритании и ЮАР. Субъекты этой версии Ислама как своей научно-теоретической, так и практической деятельностью дают понять, что мусульманская религия есть неразрывный синтез двух блоков – интеллектуально-теологического и социально-политического. И что наиважнейшей задачей мусульман, наряду с непрерывной духовной практикой, есть борьба за социальную справедливость, борьба против сил мировой тирании, борьба не на жизнь, а на смерть, точно в соответствии с кораническими концептами «Большого Джихада» (духовная, интроспективная практика) и «Малого Джихада» (непримиримая борьба с силами зла во внешнем мире). Ещё один принципиальный момент, связанный с этой версией Ислама заключается в том, что духовные и интеллектуальные лидеры «подлинного Ислама» никогда не делали ставку на исламское государство, а тем более на новый Халифат. Это очень важно: любое государство, в том числе исламское, согласно Корану есть негативное образование, ибо рассматривается как исключительно тираническая структура, легитимирующая насилие над человеком как субститутом Бога. Этой структуре противопоставлена хорошо организованная община верующих – Умма, не претендующая на захват власти в государстве, но выполняющая иные, более важные метафизические задачи…
5. «Генетическая неисламскость» азербайджанского общества.
Невооружённым глазом видно, что Азербайджан, с некоторыми оговорками, «подпадает» под 4-ю модель «просвещённого Ислама». С оговорками потому что, даже по сравнению с демонстративно секулярной Турцией наша страна внутренне индифферентна, более того, глубоко чужда Исламу в его религиозном и цивилизационном обрамлении. Иначе говоря, дух имманентной нерелигиозности, секулярности в наших людях столь велик (даже у номинально верующих), что вряд ли наше общество, в целом, готово воспринять исламские ценности, как бы не были сильны тенденции возврата к национальным корням. Кстати, этот пресловутый возврат к «национальным и конфессиональным ценностям», актуализировавшийся после распада СССР и обретения независимости ничего кроме поверхностно-эмоционального жеста и спекулятивного духа в себе не нёс и не несёт. Этот лозунг возник механически и не был подвергнут рефлексии.
Если мы обратимся к истории, то обнаружим некоторые знаковые историософские факты, «аура» которых просочилась на глубочайший биогенетический уровень азербайджанцев, сформировав устойчивые психоментальные конструкты внутри коллективного бессознательного нашей нации. Например, явление бабекизма и движение хуррамитов. Как известно, одним из национальных героев Азербайджана является легендарный Бабек, армия которого более 20-ти лет оказывала ожесточенное сопротивление мусульманской военной машине Халифата. При этом сопротивление было не только военным, но и мировоззренческим – Бабек был духовным лидером хуррамитов – последователей так называемой «правильной религии», представляющей собой эклектичную смесь из доисламских верований маздакизма, зороастризма и элементов христианства.
Хотим мы того или нет, но у нашего народа в генах, в крови заложен глубокий пиетет перед домусульманским Азербайджаном, особое отношение к зароастрийской религии, доказательством чему – Новруз Байрам, восходящий корнями к далёким зароастрийским и даже более древним языческим временам. Надо ли говорить, что этот ритуальный праздник до сих пор является наиболее любимым и близким по духу праздником азербайджанцев, по сравнению с тем же Гурбан Байрамом и другими мусульманскими ритуальными датами. Думаю, не ошибусь, если скажу, что почти у всех азербайджанцев отношение к Новрузу, а через него и к доисламским верованиям, особое, глубочайшее, почти интимное, пусть и на бессознательном уровне. Недаром два существующих на апшеронском полуострове зароастрийских Храма – Девичья Башня и Храм Огнепоклонников – до сих пор чтятся нашими современниками как знаковые символические сооружения, не теряющие свою сакральную силу, несмотря на имеющийся у них «секулярный» статус исторических достопримечательностей.
Да, вдобавок – ещё один национальный азербайджанский герой, албанский правитель и полководец Джаваншир, несмотря на своё тюркское происхождение, был христианином… Ну да ладно, если поднапрячь память, примеров можно привести много…
Казалось бы, эти аргументы могут быть оспорены в том плане, что на всех без исключений территориях, куда пришёл Ислам, до этого существовало или христианство, или древние, языческие культы. А вот пришёл Ислам и скорректировал метафизическое зрение тёмных доселе народов (с тысячелетней и насыщенной историей). Но, в том то и дело, что не скорректировал, а скорее, говоря на языке психоанализа, вытеснил доисламские верования в коллективное бессознательное, из которого эта вера постоянно и неизбежно выплывает. Случай же с Азербайджаном особый, никак несравнимый даже с тем же Ираном, имеющим богатое зароастрийское прошлое, но, тем не менее, фундаментально укорененным в Исламе (конкретнее – в шиизме).
К сказанному можно добавить ещё два значимых культурно-исторических фактора: длительное пребывание в составе Российской, а затем и Советской Империи, посредством которой азербайджанское общество приобщилось к светским европейским ценностям, и просветительская антиклерикальная деятельность в конце XIX в. малочисленной, но довольно влиятельной в интеллектуальном плане прослойки гуманитариев – М. Ф. Ахундова, Дж. Мамедгулузаде, М. А. Сабира, Зардаби и др. Совокупность всех этих факторов привела к образованию в коллективном сознании нации целостного психоментального и, одновременно, морфогенетического поля, той субтильной структуры, которая часто нарекается не совсем корректным словом «ментальность». Так вот, это «волшебное» поле обладает устойчивым иммунитетом против любых форм «тотальной конфессиональности», что в нашем случае означает следующее: азербайджанское общество в социальном формате дистанцировано от жёстко артикулированных нормативов Ислама. Кто знает, может именно это является причиной повышенной религиозной толерантности и мультиконфессиональности нашего народа? И может, именно по этой причине Азербайджан всегда опережал остальные мусульманские страны по внедрению тех или иных культурных инноваций, скажем, первая на мусульманском Востоке опера, театр, синтез джаза и мугама…примеров много, нет смысла их перечислять. Другими словами, здесь, у нас, по сравнению с остальным мусульманским миром как-то легче и органично адаптировались европейские формы культурной репрезентации. И это, разумеется, неспроста…
6. Мировой кризис как отражение краха западноцентристской идеи об Универсальном.
Хорошо это или плохо? Понятно, что вопрос этот риторический. Да и потом, вряд ли к историческим реалиям уместно прилагать аксиологические мерки. Существует холодный алгоритм исторической или, возьмём чуть шире, – провиденциальной неизбежности, носящей объективный характер и «глухонемой» к оценочным категориям и, вообще к субъективному человеческому фактору. Но, учитывая некий весьма специфический дух времени, «беременного» историческим моментом истины, я всё же возьму на себя смелость предположить, что настоящее положения дел - глубинная «неисламскость» азербайджанского общества – не только само по себе позитивно, но и нуждается в усугублении. То есть необходимо, отбросив все иллюзии и стереотипы, связанные с идеей «возврата к национальным ценностям», развивать и лелеять этот потенциал «неисламскости».
Сразу оговорюсь, чтобы не быть неправильно понятым: я не «вульгарный материалист» и не сторонник атеистического мировоззрения, позитивизма, прагматизма и прочих одномерных антропоцентрических идеологем, которые слепо отрицают существование метафизических окон в человеческом сознании, открывающихся в иные измерения многомерного, таинственного и парадоксального бытия. Более того, считаю, что биосоциальное выживание человеческого рода напрямую зависит от обращения интеллектуальной элиты человечества к ценностям и величинам метафизического, трансцендентального порядка. Одним словом, я приверженец фундаментально метафизического мировоззрения, которое присуще всем традиционным учениям и религиям, но… внимание! Присуще далеко не в их конфессионально-социальном обрамлении.
Речь идёт о внутреннем, эссенциональном, я бы сказал, эзотерическом качестве религий, никак не связанного, более того, не терпящее внешних конфессиональных рамок, внутри которых оно «задыхается» или консервируется «до лучших времён». Скажу больше: я уверен, что именно давление конфессиональной атмосферы мешает и не позволяет этому внутреннему качеству проявиться «в явь». А, как показывают последние события на планете, это «качество» уже востребовано и ждёт своего часа актуализации. Я имею в виду поразивший и парализовавший современный мир глобальный «как бы» экономический кризис, который только поверхностно можно рассматривать и обсуждать в режиме чистой экономики. Разумеется, это не столько экономический кризис, сколько кризис современного духа, кризис актуальных смыслов, кризис глобального мировоззрения, восходящего корнями к античным временам, но конкретнее, к эпохе европейского Возрождения и, далее, Просвещения.
Можно сколько угодно обсуждать крах идеи мировой экономики, основывающейся на всякого рода финансовых спекуляциях и фьючерсных сделках. Можно без конца говорить о порочных принципах материального и «интеллектуального» перепроизводства, банковской системе кредитования, оголтелого изымания планетарных ресурсов, неизбежно влекущих за собой надвигающуюся экологическую катастрофу и т. д. Можно даже утверждать, что данный мировой кризис, подобно предыдущим, инспирирован кучкой хитроумных олигархов и банкиров, стремящихся как всегда нажиться на нём за счёт обесточивания и без того инвалидного Юга… Но, как «ни крути, не верти», в подоплёке всех этих разговоров лежит только одно – наличие «дефективного» принципа мышления, имплантированного с некоторых пор в сознание и восприятие современного человека и обуславливающего все присущие ему когнитивные и интеллектуальные процессы.
Теймур Даими
Kultura.Az
Продолжение следует...
