Недавно на академическом собрании анталийской консерватории университета AKDENİZ, директор сего заведения с озабоченностью обратился ко мне:

- У нас открывают народное отделение. Ректорат университета настаивает. Я просил их разместить в другом помещении. Как вы в Баку существовали вместе? Это же другое мировоззрение! А у нас ещё и балет тут…

Я ему возразил, что хотя мы в родной Азгосконсерватории и просуществовали бок о бок около 70-и лет, но в конце концов эти две музыкальные иерархии разделились в разные учебные заведения - Бакинскую Музыкальную Академию и в Азербайджанскую Народную Консерваторию.

Директор не угомонился:

- Как?! Ведь ваши «народники» играли кроме этнической музыки ещё и классику? Сам слышал как на кяманче играли «Кампанеллу» Паганини, не каждый скрипач сыграет… Для этого они должны были «принять хроматизацию гаммы» (это мне напомнило принятие краснокожими христианства под дулами мушкетов конкистадоров). Мы в Турции уже много десятилетий не можем их собрать «под одним флагом», то есть на единой теоретической платформе, каждый из них признаёт свою школу, своего «патриарха». В результате – много теоретических книг, которых мало кто принимает за основу. У вас «их» (то есть народников – ред.) объединили на единой теоретической основе - великое дело! Как вам это удалось? И почему после «народники» с «классиками» разъединились?

На такие глобальные «музыкально-археологические» вопросы мой скромный «классическо-музыкальный» мозг в короткое время ответить не смог бы, и даже если смог бы, то их турецкий «классическо-музыкальный» мозг мой ответ вряд ли понял бы. Но вопрос был задан (причём не в первый раз - до этого мне его задавали много раз в различных музыкальных инстанциях Турции), и на него нужно было ответить. Дабы наши «братья по несчастью» быстро поняли суть дела, я им изложил Притчу.

Притча о Великом Человеке

Жил-был в начале прошлого века в Азербайджане гений. Его звали Узеир-бек Гаджибеков. Вскоре ему надоела музыка, которую местные жители слушали где попало - в бане, в городском саду, в чайхане и на свадьбе. Состав исполнителей в стиле «сообразим на троих» (тар-кяманча-певец) и стиль («мугамат») не менялся уже веками и вот Узеир-бек решил стряхнуть с ушей азербайджанцев вековую пыль, а именно - написать оперу (!). За такие эксперименты в то время можно было схлопотать или пулю в лоб, или пинок под зад. И вот, чтобы не получить ни то, ни другое, Узеир-бек решил обратиться к вечной восточной теме - «Лейли и Меджнун». Это было вполне в духе эпохи: Бедный Меджнун пошёл направо, поплакал, спел мугамат, пошёл налево, спел мугамат, увидел Лейли, поплакал и опять тоже самое спел. Идея заключалась в том, чтобы между этими сценами «просунуть» вполне «западные» интерлюдии. Тем самым, слушатель сам того не замечая получал «дозу» классической музыки-своеобразную порцию «яда» в подсознание. Со временем можно было «расширить плацдарм» и написать более «западные» произведения.

Так как в то время в Баку на скрипке играли два с половиной человека, Узеир-бек решил воспользоваться услугами таристов, которыми кишмя кишело в городе, как комарами в тайге. Как многие и подозревают, именно во время репетиции, когда таристы играли нормальные (хроматические) ноты четвертьтонами (т.е. по нашим «классическим» ушам - фальшиво), Узеир-беку пришла идея «посадить» народные инструменты на основу западной тональной системы и составить единую теорию азербайджанских мугамных ладов.

Pause в притче

В основе классической музыки стоит хроматическая гамма, состоящая из 12 полутонов. Всем знакомые 7 нот образуют 5 целых и 2 полутона ]

Идея Гаджибекова имела свои позитивные и негативные стороны: с одной стороны - возможность записи фольклорного наследия в классической нотационной системе, препятствующей утратам, возможность приобщить народников к классическому репертуару, возможность распространить наш фольклор за рубежом, возможность включения народников в состав классических оркестров или ансамблей (что ныне широко практикуется в современной академической музыке) и т. д.

А с другой стороны? Так как я не специалист в сфере народной музыки, привожу мнение эксперта, тариста, авторитета в своей области.

[ Мнение авторитета: (записано со слов »авторитета» из «народников» г.-на Гюлаги Зейналова, в августе 2001 г. в берлинском отеле “Forum”, во время размышлений - между завтраком и расспросами о том, где же находится ближайший imbiss) «Узеир-бек с «хроматизацией» укоротил наш звукоряд. В азербайджанской этнической гамме не 12, а 17 звуков. Вместе с «сокращёнными» звуками исчезли и некоторые мугамы, которые базировались на этих звуках. Исчез и своеобразный колорит,придаваемый этими четвертитоновыми звуками. Но мы наш звукоряд не забыли. И на уроках устно передаём эти знания ученикам». ]

Радует, что партизанско-подпольное движение в области народной музыки существует в течении многих десятилетий и учителя передают «тайные эзотерические знания» своим ученикам не смотря ни на что. Правда, выслушивая откровения «авторитета», у меня перед глазами грешным делом начала вырисовываться такая картина: где то на острове Окинава, в монастыре типа Шаолинь стоит в «позе аиста» (на одной ноге) Сенсей, держа в одной руке тар, а перед ним – выстроившись в «каре» народники. Но оставим мои полупомешанные видения в стороне и вернёмся к нашей притче. 

Play (в притче)

Так как в те времена за такие «шальные мысли» народники повесили бы Узеир-бека вниз головой на Девичьей Башне, Гаджибеков решил дождаться лучших времён. Благо, «лучшие времена» вскоре настали. В году 1920 от рождения Христа, прискакали «добры молодцы» Владимира Ульянова именуемые XI КРАСНОЙ АРМИЕЙ и установили в Азербайджане Советскую власть. Через несколько лет общими усилиями открылась консерватория и Узеир-бека назначили ректором, «интеллигентно внушив» ему при этом, что, дескать, пора покончить с феодально-ханским прошлым, мол, создался новый народ (азербайджанско-советский), и пора ему сделать национальную историю музыки. Не историю музыки Северного Ирана или уезда Царской России, а вполне цивильного этноса, и поэтому всех музыкальных элементов надо приучить грамоте, включая и «народников». тчк. А других («элементов») - просто создать! тчк. По русской, пардон, русско-советской школе.

Как поговаривают мудрые старцы (или злые языки?), вот так и начиналось «оцивилизовывание» народников. С тех пор и действуют они в обоих музыкальных фронтах - на западном и на восточном.

Конец притче

После моего рассказа, сразу же последовал вопрос замдиректора консерватории о сопротивлении народников против насильного «оцивилизовывания» и «хроматизации» ладов. Я ему объяснил, что в те времена того, кто пошёл бы против указов правительства, Советская власть самого и «хроматизировала» бы. Даже самый воинствующий «народник» сто раз подумал бы, когда дело касалось дула пулемёта Дегтярёва и братской могилы типа «Дружба народов». Похоже, этот мой довод их убедил, ибо никаких наивных вяканий после не поступало, и я смог закончить свои сугубо субъективные умозаключения:

- И всё-таки всегда чувствовалась взаимная неприязнь этих двух кланов - «классиков» и «народников», чувствовалось это со студенческой скамьи. И дело даже не в пренебрежительно-высокомерном отношении классиков к народникам, не в снисходительном терпении к исполнении ими концерта Мендельсона на таре или каприса Паганини на кяманче, дело не в том, что «элитная» вокалистка не могла терпеть присутствия рядом канонистки, а маскулинно-провинциальные таристы не упускали возможности «проучить» где-нибудь за углом интеллигентика-скрипача. Это всё детали. По моим субъективным ощущениям – дело тут в «музыкальной генеалогии», если хотите. Ведь если просмотреть историю рождения и развития этих двух культурных прослоек, классическо-академическая музыка родилась сравнительно недавно.

Если допустить, что отправной точкой развития полифонии является темперация тональностей И.С.Бахом (равноправие, так сказать, всех мажоров и миноров), то классической музыке около 300 лет. Тогда как народному творчеству невозможно вычислить возраст, ибо оно восходит к ритуальным действиям. Композиторство в классической музыке в данное момент напоминает некую из областей точной науки, тогда как народная музыка как бы развивается в дарвинистической манере - выживает сильный, совершенный, который нравится народу.

Пусть меня извинят представители обоих «синдикатов», но они у меня ассоциируются с двумя представителями животного мира: с древней рептилией (напр., крокодилом) и с искусственно выведенным далматинским псом. Когда один из них - чистенький, миленький резвится в зелёных лугах под лучезарными улыбками холёных дамочек, другой, угрюмо чавкая, лежит в болотной тине и наблюдает за этой сценой. И подумывает: «…Подошёл бы ты к берегу, показал бы я тебе, где у нас раки зимуют…».

Про одного снимают передачу «Ребятам о зверятах», про другого “National Geographic Wild’’. Один выживает благодаря обучаемости, другой - тысячелетней мудрости.

При этих строках вспомнилась та кошмарная апрелевская ночь далекого 1991 года, когда я разнимал двух «дружески беседующих» коллег - Гёюшева Джебраила, тариста и Анара - скрипача (по кличке «чмо»), перед вагонным туалетом поезда Баку-Гянджа. Гёюшев упрямо подозревал, что перед ним «не мужик», и упорно обещал доказать это всем, спустив штаны Анара в фойе консерватории. Анар визгливо пытался переубедить его в этом, просил не делать «скоропалительных» выводов, судорожно осознавая, что нельзя насмехаться над людьми, когда они спят в галстуке. ]

Развивая мысль о «муз-генеалогии», хочу вспомнить, что в отличии от «демократического», даже иногда «анархического» общества классиков, у народников всегда царила почти феодальная иерархия «патриаршества». Как я помню, «патриархом всея народников» пожизненно был ныне покойный композитор Сулейман Алескеров. Его слово было непререкаемым законом для народников всех мастей, тогда как классики, мягко говоря, своих учителей уважением баловали не всегда. Вспоминаю ставшие почти хрестоматийными слова покойного профессора Баяндура Мехтиева, заставшего своего студента в своём кабинете с какой-то девушкой в непотребном виде: «Джавид, я всё понимаю! Молодость и т. д. Но не на моём же столе!» Такого народник себе не позволил бы даже во сне. Вообще, они считались со своим патриархом больше чем с ректором консерватории, инстинктивно чувствуя, что они «не одной крови».

Другой аспект - форма одежды. Народника можно узнать за километр по мешковатому поношенному костюму провинциального покроя и галстуку. Не припоминаю ни одного из них, которые ходили бы в свитере, с красным шарфом, в бейсболке, в джинсах и т.д. Те же, которые и одевали, вскоре вообще прекращали занятия музыкой, и почему-то сразу становились милиционерами. У одного я однажды спросил, зачем же ходить на завтрак в галстуке? Ответ заставил меня задуматься: «Надо одеваться как мужчина!»

Третий аспект - повадки, мимика. Народник с «сильными мира сего» говорит с учтивой улыбкой, даже заискивая. Когда же почувствует слабость оппонента, становится «мужиком», развязным, агрессивным. С женщинами лицом к лицу учтив, вежлив, как только она повернётся, народник сразу же внимательно изучает её «архитектурные достопримечательности», и после высказывает своё мнение. «Слишком вызывающая» одежда (напр., мини-юбка) их пугает, они теряются, всё валится с рук (даже тар), после - девушка объявляется проституткой.

Четвёртый аспект - лингвистика. У народников свой - ни на что не похожий терминологический язык (“Manıs dili”). Имея довольно обширный запас слов,они могут долго общаться в присутствии посторонних, и никто их даже не поймёт. Этот феномен лингвистами пока ещё должным образом не изучен. Так как у меня было немало знакомых среди народников, я был слегка допущен к этому «тайному знанию», сейчас попытаюсь привести несколько базовых примеров из их терминологии:

· Маныс (manıs) - 1. Музыкант (мужского пола); 2. Парень; 3. Человек; 4. Имя существительное (в том числе и неодушевленное)

· Гуш (quş) – 1. Девица легкого поведения; 2. Общее название всех фемин, несоответствующих представлениям морали пользователей этого языка

·  Бухур (buğur) – 1. Стоп; 2. Остановить; 3. Прекращать (употребляется так же как глагол: «бухурлашдырмаг»); 4. Выражение отрицательного,негативного

Например: «Дживинин былы гастаныдыр» означает: «У девушки неудачная попа», или «Маныс кельбени бухурлашдырды» - «Некто (тут имеется ввиду человек из конкретной ситуации), снизил сумму (опять-таки, исходя из конкретной ситуации), или вовсе ее срезал.»

Как вы поняли дорогой читатель, из данного краткого экскурса, терминология ограничивается некоторыми практическими музыкальными, денежными и гендерными категориями, здесь напрочь отсутствуют какие бы то ни было, общественные или эстетические мотивы, что говорит о своеобразном внутреннем, духовном мире пользователей данного «тайного» языка. Впрочем, как мне объяснили, он был создан исключительно для того, чтобы обсуждать между собой гонорары (и не только) на свадьбах в присутствии работодателя. А вообще-то это тема диссертационной работы для наших славных лингвистов.

Пятый аспект – народник и любовь. Имея в своём клане женщин за редким исключением только в двух специальностях – вокалистка и канонистка (очень редко встречаются и каманчистки, но это особый случай и особая категория), у народника выбор в объектах любви невелик. Ибо, вокалисток – народниц он побаивается (они часто страшные и по характеру, и по внешности), а канонистка почему-то у них ассоциируется с девицей «лёгкого поведения», и про них сочиняют легенды. Мечта каждого народника – найти девушку с «противоположного клана» - пианистку, скрипачку и т. д. Женившиеся на таких особи поощряются кланом и ходят героями. Их число очень невелико, и жёны после свадьбы как правило оставляют музыку. В подавляющем же большинстве девушки из классического клана избегают общения с народниками, некоторые же радикальные персонажи даже тех парней, у которых есть знакомые народники.

продолжние следует...