Молодая учительница, задавшая вопрос, услышала фантастическую историю о книге, вышедшей в Париже, и наивно спросила старшую коллегу, автора французской книги, госпожу Амину: «А Вы были во Франции?»

- Да, естественно, naturellement. Я несколько раз была в Париже. Жила в небольшой гостинице рядом с Tour Effel. И в Марселе была и в Бретани. Объездила всю Францию на машине с друзьями.

- Ой, какая Вы счастливая, а я еще никогда не была в Париже

«Ну, зачем, я так вру? Нагло, беззастенчиво? А что мне остается? Сказать правду? Разве можно объяснить необъяснимое? Разве вся наша жизнь не миф, где реальности всего лишь 10 процентов и то у самых искренних, самых правдивых из нас. Девочка, задавшая вопрос будет просто шокирована, услышав правду. Значит, я все сделала правильно. Получилось у меня естественно, без натуги. За столько лет научилась врать почти элегантно, по-французски. Так и есть, не краснея и не запинаясь, как провинившаяся девчонка. В том то и разница, что давно уже не девочка, а тетка, взрослая тетка. Рассказать я могу о Франции примерно столько же, а возможно и больше, тех, кто туда регулярно ездит за шмотками, да и просто проветриться, подышать воздухом свободы.»

В самом деле, что могла ответить на этот вопрос женщина, чья жизнь наполовину состояла из французской литературы и всего, что могло иметь хотя бы отдаленную связь с далекой и прекрасной страной, настолько привлекательной для нее, что еще юной девушкой она выбрала французский язык, а вместе с ним все остальное- культуру, образ жизни- как эталон, образец для подражания. Ответить, что за много лет, ей так и не удалось попасть в замечательную страну ее грез? А как же тогда она говорит на этом языке? Написала книгу? Как объяснить молоденькой девушке, что такое бывает в жизни! Не потому, что ты такой нерадивый, не стремишься ни к чему, живешь так, как растет трава на лугу. Просто так сложилась жизнь. Так сложилась жизнь…  

***

Вспомнила тот самый день, когда Амину, молоденькую студентку вызвали в деканат и объявили, что ее, одну из лучших студенток на факультете хотят отправить в Алжир для работы в серьезной фирме. Если она согласна, по возращению  сдаст экстерном экзамены за пропущенное время и будет учиться дальше.  Согласна, конечно, согласна! Счастлива! Амина была горда собой, своим знанием языка. Спала и видела, как она приезжает в город Алжир, где французская культура смешана с арабским восточным колоритом, и куда она может вписаться очень легко, с ее восточной внешностью и французским духом. Дома она щебетала без умолка, рассказывая о том, что любимый язык станет родным после того, как  она проживет несколько месяцев в Алжире. Родные не разделяли ее энтузиазма, но и не стали особо противиться. Такое и представить было невозможно! Разве может Амина отказаться от поездки только потому, что ее мама полагает, что дочь еще маленькая. Вовсе она не маленькая, а взрослая девушка, вполне отвечающая за свои поступки. Оставалось преодолеть лишь одно маленькое препятствие, прежде, чем она помашет рукой, поднимаясь на борт белоснежного, похожего на огромную чайку самолета. Ее кандидатуру должны утвердить в райкоме партии. В том, что она легко пройдет этот обязательный этап на пути к большой карьере, Амина не сомневалась. Она тщательно выбрала наряд, как ей показалось очень удачный: прямую черную юбку, облегающую худые, острые мальчиковые бедра, и блузку  цвета  ржавчины, оттенявшую ее светло каштановые вьющиеся волосы. В райкоме партии, где должны были утвердить ее кандидатуру, секретарь с подозрением оглядел ее. Судя по недовольному выражению лица, Амина ему чем-то очень не понравилась. Чрезмерной худобой, дерзким взглядом, да бог его знает! Мотивировать отказ неприятным впечатлением не стал. Старый партийный функционер выбрал привычный путь. Он задал вопрос из истории коммунистической партии Алжира, на который Амина не смогла ответить. В Алжир вместо нее поехала другая девушка, знавшая язык почти так же как Амина. Когда ее дядя узнал о том, как она мечтала попасть в Алжир и как бездарно провалилась в райкоме, он только сказал: «Кто же так делает, деточка? Если тебе хотелось туда поехать, почему ты не позвонила мне и не предупредила. Тогда никаких вопросов не возникло? Понимаешь? Ты уже взрослая девочка, пора, наконец, понять простые вещи!»

Она не хотела понимать простых вещей. На последнем курсе Амина написала курсовую работу о Шарле де Голле. Куратор их группы, француз, приехал в свое время в Советский Союз под впечатлением мифа о коммунистическом рае и остался навсегда в городе, напоминавшем ему Марсель. В настоящий Марсель он вернуться не мог. Как и в обычном рае, у коммунистического имелся вход, но не было выхода. Француз прочитал работу, пожал Амине руку. Он ходил  и показывал всем педагогам курсовую своей студентки, призывая и их восхититься способностями девушки. Результат получился обратный тому, которого ожидал француз. На выпускных экзаменах Амина получила все четверки, хотя все пять лет училась на отлично. Это означало, что она не может остаться в городе, чтобы учиться в аспирантуре, как собиралась, а должна поехать работать в провинцию. Амина вовсе не была героической личностью, пытающейся доказать окружающим свое превосходство. Обычная девушка, которой нравилось то, чем она занималась. Ей нравился французский язык, ей нравилась французская литература. Но к тому же, ей, как и ее молодым подружкам нравились мальчики, вечеринки, танцы, прогулки, модные песенки. Молодая девушка не страдала излишним рвением, ей очень хотелось также, как и подружкам, избежать участи сельской учительницы. И все-таки она поехала  не во Францию, нет; она поехала в горное село и отработала, или как выражались ее подружки, отбыла свой срок, в качестве учителя французского языка. Кроме нее из институтской группы никто не поехал нести свет просвещения в массы. Она оказалась такая одна. Ее мама, занимавшая ответственный пост в одном из серьезных министерств, наотрез отказалась помочь дочери освободиться от трудовой повинности. «Государство потратило на твое обучение много денег, будь добра, отработай положенное». Уже потом, став совсем взрослой, она поняла, как здорово, что она прошла эту школу, что увидела то, как живут люди в селе. В первый раз, когда она села в автобус, чтобы доехать до деревенской школы, ей показалась, что она самая молодая в автобусе. Женщины в платочках ехали на поле собирать хлопок. Все как одна с обветренными лицами и рабочими шершавыми почти мужскими руками. Улыбки красили их. Белоснежные зубы только и говорили об их молодости. Немного освоившись в новой обстановке, Амина поняла, что половина из этих женщин были ее ровесницами, им еще не исполнилось 25 лет. Мужчины в автобусе появлялись очень редко. Их можно было встретить на поле, в костюме, галстуке, шляпе, в любую жару, в качестве надзирателей за женщинами, не разгибавших поясницы полдня. Только посмотрев на этих женщин, Амина прочувствовала насколько ее жизнь интереснее, легче, веселее, той, что она увидела в селе.. После деревни Амина по-другому стала смотреть на сельских. В ней почти не осталось городского снобизма по отношению к сельчанам. Она вспомнит о нем много позже, когда толпы сельских жителей наводнят ее город и постараются устроить в нем такую же жизнь, как у себя в селе.   

***

Первое путешествие, которое она совершит, когда найдет работу в Баку, будет путешествие во Францию. В этом она не сомневалась ни секунды. Какие могут быть сомнения? Мама подарила ей прекрасный альбом с иллюстрациями: фотографиями городов Франции. Мысленно она побывала во многих городах, походила по замкам, музеям, сходила в оперу, ей посчастливилось попасть на спектакль с легендарным Нуреевым. Правда все ее виртуальные путешествия заканчивались глубоким сном, а проснувшись, она шла на поиски работы. Работу она не нашла. И не могла найти! С улицы брали только уборщиц, токарей, слесарей, возможно портних, поваров. А вот учительницу французского языка, никто не хотел брать на работу. Отчаявшись, она смирилась и попросила родных помочь ей.  Постарался дядя, позвонивший куда надо. В тот же день ее приняли в престижное заведение, куда стремились попасть многие, но не у всех был такой дядя. Первое время она долго приставала к незлобивой начальнице с тем, чтобы та объяснила, в чем заключаются сложные обязанности методиста учебной части. Так звучно называлась ее новая должность. Начальница, либеральная и понимающая женщина позвала ее в кабинет: «Деточка, не заморачивайся! Мне сказали, что ты пишешь диссертацию по французской филологии. Пиши! У тебя получится, я знаю!» После таких слов, Амина и в самом деле стала заниматься своей диссертацией. К тому же она получала неплохую зарплату и надеялась в скором времени поехать в качестве туристки во Францию. Совсем скоро случится долгожданное событие! Чуть- чуть терпения и она увидит воочию то, о чем мечтала и во сне и наяву. Ей нужно было всего лишь получить рекомендацию от начальства. Ректор учебного заведения, в котором томилась Амина, после собрания, где обсуждалась ее рекомендация для поездки во Францию, вызвал ее начальницу и сказал: « Вы считаете ее можно отпустить во Францию? Никогда! Посмотрите на ее взгляд исподлобья! Вы думаете, она оттуда вернется? Я полагаю, что не стоит рисковать. Она молода, знает язык, легко сможет остаться во Франции. А в каком положении окажемся мы? Вы об этом подумали? Нет! Я не хочу рисковать. Зачем? Я категорически против!» Амина не стала плакать, просить, она замкнулась в себе. Престижное заведение, куда устроил ее дядя, она оставила, не научившись изображать бурную деятельность, ничего не делая. Очень ей стало скучно. Следующим местом работы оказался институт, куда ее взяли в качестве учителя.

Амина не была бы Аминой, если бы перестала стремиться к тому, что ей казалось естественным. К лучшей жизни и к возможности путешествовать. Тем более, что некоторые из ее старых знакомых вполне освоились в новом социуме и побывали не только во Франции, но и в других странах Европы, в Штатах. А почему не она?

Устроившись на работу в одну из самых серьезных французских фирм в городе, в качестве помощника генерального директора, Амина, как ей казалось, приблизилась к своей мечте. Каждые три месяца работающие в компании иностранцы имели возможность поехать домой, на родину за счет фирмы. Амина, загруженная работой и не имевшая времени поднять голову в течение рабочего дня, как-то набралась смелости и попросила у шефа, сумасбродного, но как оказалось впоследствии понимающего человека:

- А Вы не хотите послать меня на стажировку во Францию?

- Кого? Тебя? Амина? А чему тебе там учиться, объясни мне! Я без тебя здесь буду, как без рук. Кто будет переводить все переговоры, заниматься бумагами? Еще немного и ты сможешь проводить тренинги! К тебе можно будет посылать на стажировку!

Что она могла ответить? Что давно мечтает увидеть Францию? Или, что она прекрасно понимает, что его отговорка всего лишь способ подсластить пилюлю. Вместо нее ездили другие, и совсем не обязательно работать!  

Директора через некоторое время сняли, посчитав, что он выполнил свою миссию и теперь может возвращаться домой. Перед отъездом он позвал ее в кабинет, сказал очень много теплых слов и пожелал ей обязательно съездить во Францию, и заехать в Ниццу, его родной город.

Работая в фирме, она могла купить любой тур и поехать куда угодно, в любую страну мира. Не получалось. Маленькие дети. Забота о них. Все ее заработки уходили на то, чтобы детки не догадывались о маминых проблемах и не страдали от маминого эгоизма.

Как то ей приснился сон. Она идет по перрону вокзала и внимательно вглядывается в лица пассажиров, только что сошедших с поезда. Все они одеты в необычные яркие одежды. Шарфы разной длины и расцветки развеваются на ветру. Люди, встречающие пассажиров, в мрачных костюмах, лица их унылы и они точно так же как и Амина напряженно вглядываются в приехавших счастливчиков. Она бродит среди толпы людей, где две группы не спешат слиться, а так и продолжают смотреть друг на друга не узнавая. Пассажиры улыбаются все шире, а встречающие хмурятся все больше. Амина с отчаянием понимает, что ей предстоит бесполезно стоять на этом перроне всю жизнь, и так и не удастся встретить того, ради кого она пришла и влилась в толпу мрачных темных людей. Что мог означать такой горький сон?  Только одно: что ей не суждено попасть в страну ее грез. Что возможно в прошлой жизни, она столько грешила, что теперь настало время выплачивать долги за прошлые грехи.

Утром, как и предсказывала ей в детстве любимая бабушка, все кажется веселее, чем вечером. «Утро вечера мудренее». Вот и Амине, одним прекрасным утром показалось, что фортуна повернулась к ней лицом и скоро улыбнется. Ее интересовало все, что каким-нибудь образом связано с Францией. Не в последнюю очередь французские фильмы. Особенные! Она случайно познакомилась с режиссером женщиной, увлеченной французской цивилизацией, как и она сама. По просьбе новой подруги она переводила французские фильмы вживую на закрытых показах. Перевела титры к некоторым отечественным фильмам. И вот, возможно, сбудется «мечта идиота», как она про себя стала называть свое желание попасть во Францию. Вот он! Счастливый случай! Ошибиться невозможно: в Баку приехал известный режиссер, чтобы отобрать местные фильмы для участия на фестивале во Франции. Она работала, как всегда, «не покладая головы», так Амина отзывалась о своей бурной деятельности и не сомневалась в том, что на этот раз все будет, как в самых радужных голливудских фильмах. Хэппи энд и заслуженная награда за доблестный труд и героизм на поле боя! Во Францию собирались отправить большую делегацию, и для этой цели зафрахтовали целый самолет. В культурном десанте, совсем, как в  ковчеге Ноя поместились все: киношники, танцевальный ансамбль, кулинары, племянники, дочери, любовницы ответственных чиновников, не нашлось места только для Амины. Для нее, сделавшей большую часть работы, связанной с французским языком. За день до вылета к ней домой позвонил французский дипломат и извиняющимся голосом предложил своей властью включить ее в состав делегации, минуя местных чиновников. Амина отказалась. Она и сама не смогла объяснить себе, почему она это сделала.

Ей везло, невероятно везло во многих случаях. Она находила приличную работу там, где другие соглашались на все и часто не получали ничего. Ей не приходилось ни просить, ни унижаться, ни поступаться самолюбием. Ее общества искали. Так случилось, что Амине предложили работу в Москве. Очень хорошую работу, в самом центре российской столицы, на тихой улочке. У нее появился свой кабинет и сразу два шефа. Один босс: главный -преглавный, другой поменьше, ее непосредственный начальник. Амина согласилась переехать в чужой город, вместе с детьми и устраивать новую жизнь на съемной квартире из-за одного очень привлекательного для нее обстоятельства. Человек, предложивший ей работу в Москве, первым долгом спросил: «А ты согласишься на частые поездки? Предполагаются поездки в Швейцарию и во Францию. Как ты на это смотришь? Я знаю, ты очень привязана к детям и много времени  проводишь с ними. Я должен знать заранее, будет у тебя возможность отлучаться из дома или мне искать другую кандидатуру.» Амина попросила время подумать. Не потому что она собиралась думать. Ей нужно было справиться с собственным волнением. Она хотела казаться спокойной, выдержанной особой. Выяснилось, что ей и в самом деле нужно подумать и самое главное сообщить о новости мужу. Обстановка в семье накалилась. За время замужества Амина так и не превратилась в покорную восточную жену. Характер не позволял. Ей часто приходилось брать на себя мужские обязанности, что предполагало наличие воли и способность совершать поступки. И в этом случае она не стала изображать покорную жену. Амина сказала «да». Соглашаясь на переезд, Амина не только меняла город и страну, она надеялась на новую жизнь. На новом месте, с новыми людьми.  Все равно, что купить билет в один конец. Так ей казалось! В первое время все ее надежды и ожидания сбывались, словно в детской волшебной сказке. Люди, работавшие с ней симпатичные дружелюбные, в меру любопытные. Работа знакомая. Переговоры, контракты, совещания, кипы документов. Кабинет Амина делила со своим начальником. Шеф не обременял ее своим присутствием. Вел себя безупречно. Появлялся редко и по делу. Все, кто сталкивался с Аминой в этот период ее жизни, отмечали ее улыбку и искрящиеся глаза. У нее все получалось. Даже хмурая московская погода не могла нарушить душевного равновесия. Муж приехал через месяц, занялся бытом.  Детей устроили в хорошую школу. Все замечательно, кроме одного. Ни одной поездки, даже в проекте. Как то приходит ее начальник и заявляет: «Вот тебе анкеты швейцарского посольства и паспорта. Заполни, пожалуйста, поскорее!» На нее он не смотрел, догадываясь о том, что происходит у Амины в душе. В Швейцарию собирался Big Boss в сопровождении незнакомой женщины. Нет, она совсем не походила на девушку для эскорт услуг. С фото на Амину смотрела взрослая женщина, с перманентом, модным в середине ХХ века. Тяжелое крестьянское лицо, усталый взгляд. Вопрос читался в глазах у Амины, и шеф счел долгом ответить: «Женщина едет, чтобы ухаживать за боссом. Следить за едой, одеждой. Поняла?»

Что ей оставалось? Только кивнуть и улыбнуться.

Big Boss представлялся Амине очень деловым, занятым исключительно бизнесом. У нее поменялось представление о нем, когда однажды утром, заспанная Амина подняла трубку зазвонившего на ее столе телефона, не обратив внимание на то, что говорит по внутренней связи.

-   Кто это?- , спросила она.

-   Абдулла!

-   Какой Абдулла? Я не знакома с Абдуллой. Вы, вероятно, ошиблись номером.

Только положив трубку, она заметила, что говорила по прямому телефону  Big Boss а. И голос его, низкий бас. А Абдулла? Кто такой Абдулла? Какая же она глупая! Абдулла, из фильма «Белое солнце пустыни». Тот самый, у кого было много жен. Но при чем здесь Абдулла?»

Сомнения развеяла секретарша босса- Лера. С ней Амина подружилась почти с первых дней. Настоящая русская красавица неиспорченная салонами красоты. Натуральные волосы цвета спелой пшеницы, большие, распахнутые, как у младенца голубые глаза, стать, мечтательность во взгляде, быстрый переход из романтической дали в веселый здоровый юмор. Амина рассказала ей о необычном звонке босса и услышала в ответ:

  -  Ну, ты даешь! Вроде взрослая тетя, а такая наивная! Ты еще не поняла, что работаешь в гареме? Да, да. Не делай такие глаза! В гареме не состоят две дамы. Угадай кто они? Вижу по глазам, угадала! Я и ты, вот кто не входит в гарем. Почему? Темперамент у нас с тобой не тот! Не горим!- Лера засмеялась. Амина улыбнулась. «Какая я дура, несмотря на весь мой ум», -в сердцах произнесла Амина. Секретарша кивнула в ответ.        

Хмурое небо, долгая предолгая зима, отсутствие солнца для нее, южанки, самые сложные составляющими ее новой жизни в русской столице. Как то в марте, в оттепель, когда снег под ногами подтаял, и ноги проваливались в грязную жижу из снега и соли, она залезла в автобус в полном отчаянии, задавая себе риторический вопрос: «За что мне все эти страдания?». Почти сразу же услышала другое мнение по этому поводу. На следующей остановке, на Бережковской набережной в автобус с шумом забрался розовощекий мужчина и радостно произнес: «Красота! Тепло, сухо!» Вот, что значит угол зрения!

В дополнение к мрачной погоде, Амина с сожалением и разочарованием обнаружила, что сослуживцы относятся к ней как к чужеродному враждебному элементу их сплоченного коллектива. , следовательно, никаких радостных событий в ее деловой жизни ждать не приходится. Приятным, очень приятным исключением оказалась Лера, светлая, веселая снаружи и внутри.  

Амина смогла в полной мере оценить «дружбу и приязнь» других ее коллег. А случилось следующее. Больше всего в российской столице ей не хватало солнца. Она нашла выход, как всегда импровизируя. В самом центре рабочего стола Амины, подобно яркому цветочному кусту, цвел шелковый платок, kəlağai. Шелковая национальная шаль, расписанная по специальному заказу ее матери. На ней шекинские мастерицы изобразили символы огнепоклонников. На ярком желтом фоне переплелись оранжево- малиново-черные узоры. Вспыхивали языки пламени. Амина знала, что такой платок, сотканный и расписанный вручную один, второго такого нет. Каждый раз, глядя на огненный яркий шелк, она набиралась энергии и сил для того, чтобы бесстрашно смотреть в хмурое московское небо. Рядом с платком лежал флакон французских духов, подаренный другом, чтобы она не забыла о том, что женщина. Платок и духи, подобно двум ярким солнцам, двум языкам пламени, согревающим ее долгой холодной зимой. Она никогда не узнала, кому намозолила глаза до такой степени, что человек зашел в ее кабинет, и изрезал ножницами нежный шелк. Духи не тронули, посчитав не стоящими внимания. Платок остался кричать на столе немым криком. После казни платка, Амина недолго проработала в конторе. Ее обвинили в том, что иранские недобросовестные партнеры не выполняют контракта из-за плохой работы Амины. Женщина не огорчилась, вздохнула с облегчением. Рассталась без сожаления с обоими шефами. Через некоторое время после увольнения Амины, наступила очередь Леры.

Амина плыла по жизни, следуя течению, никак не желавшему выносить ее на дальний берег. Водоворот ее сложной жизни все время стремился вернуться к исходной точке. Ей приходилось преодолевать сопротивление, она все пыталась поменять направление, ничего не получалось. Все шло своим чередом, ей вновь предложили работу, теперь уже во французской фирме, выигравшей серьезный подряд на строительство одного из престижных отелей в центре Москвы. Самый большой комплимент, за все годы ее трудовой деятельности она услышала от директора архитектурного ателье, когда-то спроектировавшего Калининский проспект. « У нее есть класс ! », - сказал он при встрече французу. А у этого прожженного московского бизнесмена была возможность сравнивать. Амина не загордилась, просто стала работать тщательнее, стараясь не допускать досадных промахов. Мысль о том, что возможно ей по работе придется все- таки поехать во Францию согревала, как изуродованный калагай, с которым она так и не рассталась.

Атмосфера в московской деловой жизни конца девяностых напоминала Чикаго тридцатых, если судить по американским фильмам. Контракты на миллионы долларов получали люди, не имеющие за душой ничего, кроме фантастической наглости. Козырным тузом в подобного рода сделках могла служить подпись влиятельного функционера на их предыдущем контракте. Щепетильным европейцам, привыкшим соблюдать правила, (не всегда, конечно. Люди везде люди!) первое время никак не удавалось понять логику русских коллег. Вроде ничего нельзя, если следовать оставшимся с советских времен нормативам. Выслушав русского партнера, француз уважительно поднимал указательный палец и четко произносил волшебное для него слово :ГОСТ! По советским стандартам европейские фирмы строить не могли. Запас прочности предполагался колоссальный. А это означало большой расход строительных материалов, и невозможность некоторых архитектурных решений. Но вся прелесть ситуации заключалась в том, что любое «Низзззяяя» превращалось в «ОК», при соблюдении определенных, «чикагских» правил.

У Амины, находящейся в центре сложных прений, к объективным сложностям переходного периода, прибавлялись субъективные, связанные с ее ярко выраженной восточной внешностью. Первые пять минут, практически ни один из русских бизнесменов не воспринимал ее всерьез. Курьезный случай произошел в мэрии, где проходили переговоры с одной из фирм подрядчиков. Невысокий, коренастый мужчина, с красным лицом, на котором читались похмельные страдания, окинул неодобрительным взглядом вертлявого француза и женщину восточного происхождения. « На что она может годиться? На роль восточной гурии и то не подходит. По внешним признакам ей под сорок. Гурии, те совсем молоденькие девочки, а не такие вот матроны. Хотя у французов странные вкусы.» Мужчина не скрывал своих мыслей. Они явственно проступали в выражении лица. Начав переговоры, мужчина заговорил на невнятном и очень быстром русском языке, откровенно надеясь, что восточная женщина не сможет перевести поток сознания. К его изумлению, она не только перевела, но судя по реакции француза, он отлично понял собеседника. Запнулась Амина однажды, когда русский захотел рассказать соленый анекдот. Амина побледнела и замолчала. Француз догадался о чем речь, и, сжалившись, перевел разговор на другую тему. По окончанию переговоров, русский с жаром тряс руку Амине, (на время забыв о французе), вручил ей свою визитку и искренне пожелал удачи в русской столице.

Выиграть тендер в те времена совсем не значило, начать  работу. Радость от хорошего старта поутихла, французы продолжали надеяться, а дело не двинулось с мертвой точки. Вопрос о сносе старого отеля, и строительстве нового был решен, но только на бумаге. Ответственные российские функционеры качали головой, разводили руками и в который раз рассказывали сказку про белого бычка. А она, как известно не имеет конца. Завтра плавно перетекало в послезавтра. Пролетала неделя, за ней месяц. Переговоры продолжались. Обещания начать снос завтра повторялись в тех же выражениях, что и вчера и позавчера. Наступил день, когда главному представителю французской фирмы позвонили на мобильный телефон неизвестные ему люди и предложили по- добру по-здорову убираться из российской столицы, в противном случае разговаривать с ним будут не по телефону, а при личной встрече. Француз позвал Амину, рассказал ей о звонке и том, что фирма приняла решение завершить свой проект в России, начавшийся в высшей степени удачно, но так неудачно завершившийся. Женщине показалась странной пугливость западных специалистов. «Если учесть, что в Европе давно пережили передел собственности, революции и тому подобные катаклизмы, то можно объяснить их осторожность и не желание подвергать риску свою жизнь. Ради чего? В конце концов? Ради мифических миллионов? И к тому же никто не может гарантировать, что подписанный контракт будет осуществляться». Так они и уехали. Разведя руками, совсем, как это делали их русские коллеги.

Французы отбыли во Францию. Отель остался стоять на прежнем месте до поры до времени, в ожидании новой атаки и новых более смелых зарубежных инвесторов.

Она идет по широкому бульвару, обрамленному с двух сторон столетними платанами. На высокой башне, по одну сторону бульвара громадная вывеска Hôtel Excelsior. Женщина приближается к отелю; из него выскакивает швейцар в красивой красно-зеленой ливрее, вытягивается во фрунт, кланяется и кричит на весь бульвар так, что прохожие оборачиваются на странную парочку. «Мадам,- кричит швейцар, - мы ждали вас целую вечность, и вот, наконец, вы здесь, мадам. Все готово, сейчас прибудет хозяин. Швейцар хватает ее за руку и бесцеремонно тащит к открытым дверям. Женщина пытается сопротивляться, у нее плохо получается, что не удивительно, швейцар гораздо сильнее ее. Стоило ей перешагнуть порог отеля, как раздается гром духового оркестра. Музыканты во фраках, дуют в трубы, звенят литаврами. Шум страшный. Вбегает завитой опереточный блондин с огромным букетом, перевязанным шелковой лентой. Он подбегает к женщине, падает на колено и протягивает ей странный букет из колючего кустарника, украшенного редкими головками карликовых роз голубого и сиреневого цвета. Женщина в растерянности берет букет из рук завитого блондина, поднимает на него глаза и с удивлением узнает в нем московского чиновника из мэрии.

«Домой! Хочу домой!», с этой мыслью она проснулась.

Продолговатый медальон, на нем выгравирована мадонна с младенцем. На обратной стороне надпись- Notre Dame de Paris. Мадонна блестит на солнце, голова повернута в сторону младенца.

Открытка, посвященная кубку мира по футболу 1998 года. На ней синий мяч с надписью France 98 на фоне круга из знамен, напоминающих лоскутное одеяло. Круглая печать с эмблемой соревнования- галльский петух, с мячом. В правом верхнем углу марка повторяющая рисунок открытки.

Юбилейная монета. Величественное здание собора. По краю монеты надпись Notre Dame de Paris. На тыльной стороне крест на фоне арок внутреннего убранства и та же надпись. Выпуск 2007 года.

Резиновый слоник, покрытый разноцветными квадратиками. Сделан в Китае, 2001 год.

 Квадратная коробочка, похожая на фотоаппарат мыльницу. Нажимаешь на кнопочку, смотришь в глазок, и в нем меняются картинки- виды Парижа.

Фотография : Notre Dame de Paris под ярким солнцем, а рядом молодой человек в темной одежде, улыбаясь смотрит в объектив. На обратной стороне надпись. Учительнице от ученика.

Золоченный цилиндр, похожий на тюбик губной помады. По всей поверхности бегут золотые буквы разного калибра: Parfumeur Fragonard.

Псалмы.из собора Notre Dame de Paris. Надпись: Четырнадцатое воскресение года С. 4 июля 2010 года. Ноты с текстами псалмов.

Дома. Она снова дома. Перебирает, словно шекспировский скряга Шейлок свои богатства. Знаки внимания ее друзей и просто знакомых, посчитавших своим долгом привезти ей из Франции сувенир.

Двоюродная сестра. Рыжеволосая красавица, уехавшая давным-давно в Америку. В соборе вспомнила об Амине своей далекой сестре, француженке, по духу, а не по рождению. Медальон для нее, родной, пусть освещает ей путь.

Открытка с футбольного праздника от шефа французской компании в Баку. Он привез ее для Амины, побывав на открытии Кубка мира. В тот год французы выиграли кубок.  

Коллега, киношник. Любуясь красотами Парижа, купил монетку, чтобы подарить женщине, чем-то похожей на француженок.

Друг детства, оказавшийся по делам в столице Франции, привез ей слоника. Уже в Баку обнаружил, что сделан симпатичный слоник в Китае.

Женщина, помогавшая Амине по хозяйству, принесла ей коробочку с видами Парижа. «Бедняжка, никак не попадет во Францию, пусть хоть полюбуется на нее».

Парикмахер, ставшая подругой, побывала недавно в Париже. Все время помнила об Амине. На экскурсии на небольшом парфюмерном заводе подумала: «Вот эти настоящие духи, прямо из сердца французской парфюмерии я отвезу Аминочке»

Учительница математики, оценившая профессионализм новой коллеги, летом съездила во Францию. В новом учебном году она зашла в кабинет французского языка. «Амина, это Вам, - и протянула псалмы из Собора. «Не знаю почему, но я думала о Вас в соборе, слушая чудесное, божественное пение. Я так хочу, чтобы Вы услышали его сами!»

Гюлюш Агамамедова

Kultura.Az