Гюльшен Аннагиева: от классики до авангарда
Редакция нашего Портала в этот замечательный день присоединяется к …
Свобода «для» подразумевает готовность делать свой выбор, полагаться исключительно на себя в достижении своих целей, поставленных и предварительно принятых в качестве верных мною самим.
Каждый из нас задает себе вопросы соответственно своему уровню образованности, начитанности, в пределах круга своих интересов и пр. Так что, глупо было бы навязывать другим не только свои ответы, но и свои вопросы.
Потому прошу вас не расценивать настоящее как попытку объяснения. Это лишь диалог с самим собой и не более того, в котором вы, при условии наличия у вас заинтересованности приглашаетесь принять посильное участие.
Если прочитав изложенное выше, вам стало не интересно, то я не обижусь, если вы покинете меня - будем считать, что мы «не сошлись характерами».
Если же вы, дочитав до сих пор, все же решили продолжить, то - милости просим! Пойдемте дальше! Признаюсь путешествовать в компании единомышленников или тех, кто хотя бы более или менее заинтересован в том, что волнует тебя самого, намного приятнее, чем «пилигримничать» в одиночестве, да и «Дорога» в компании тех, кого мы несколько пафосно, на мой взгляд, называем «близкими по духу людьми», кажется не такой тяжелой.
«Мир есть то, что вижу я» есть не «заклинание» солипсизма, но лишь путь, избираемый мною лично. Поправлюсь: то, что вижу я есть «мир для меня». Но из «мира для меня» не обязательно должно проистекать (и, как правило, не проистекает) «мир для всех». Переигрывая рассуждения Лихтенберга о произведениях искусства, осмелюсь предположить, что мир есть зеркало, в котором каждый из нас отражается по своему.
Выступая исключительно от своего имени, не пытаясь абсолютизировать свои трактовки и восприятия и в то же время, представляя самого себя как часть Целого, консолидирующего в себе все сущее, позволю себе допустить, что сказанное мною есть некая частица того, что могло бы сказать Целое, частица того, что в тех или иных формах было уже сказано до меня, и частица того, что будет сказано после меня еще многими Искателями, страждущими Последнего Смысла. Оговорюсь: мы все Искатели, однако, не каждый из нас жаждет Последнего Смысла. Большинству достаточно растрачивать свой земной срок на стремление к тому, чем можно обладать. Те же, кто не приемлет примат жизненной установки «иметь», предпочитая жизненную установку «быть», приходят к заключению, что Путь Обладания есть не тот Путь, что нужен им. Не говорю «Неверный Путь», ибо не осмелюсь судить. Более того: признаюсь, что стремление обладать присуще и мне - будучи одним из «человеков», не осмелюсь утверждать, что не присуще мне все то, что, свойственно каждому из тех, кто именует себя «проявлением высшей ступени эволюции живой материи» на земле.
Правильно поставленные вопросы, наверное, есть уже половина пути в направлении к Ответу. Не буду претендовать на «правильность» моих вопросов, но не задать их (в первую очередь, себе самому) я не могу. Есть, наверное, в каждом из нас нечто, требующее выхода, страждущее быть услышанным, выплеснутым, некая рука протянутая к Целому, некая субстанция, вопиющая о желании познания Последнего Смысла, некая «нить Ариадны» между тем, что принято называть «Я» и «Мир». Полагаю, многие со мной согласятся, что пока мы живем, мы все (в той или иной степени) жаждем понимания. Понимания самих себя, понимания того, что происходит вокруг нас. Мы стремимся к далеким ответам на неизвестные нам вопросы, заданные на непонятном для нас языке. Впрочем, это длинная история. Когда она началась, уж я то точно не знаю. Впрочем, имеет ли начало все то, что происходит? Был ли дан когда-то давным-давно в бездне Времени некий толчок всему тому, что принято называть Жизнью?
Я мыслю Вселенную. Мыслю Мир. Естественно, мыслю по своему и моё мышление не означает, что соответствующий процесс у всех остальных тождественен таковому у меня. Однако, что есть мышление? Путь, приводящий к мудрости? Некое проявление уникального феномена сознания? Средство постижения истины? Но существует ли одна на всех истина? Может быть их много? Но если даже принять за данность факт существования истины или истин, то достижимы ли они? Где следует искать истину? В себе самом или во вне?
Вопросы. Одни вопросы. Неужели кто-то до сих пор считает, что задавать вопросы - это легкое занятие? Вопросы порождаются стремлением познать, сопровождаемым муками. Но нужно ли нам это познание? И такой ценой? Нам нужна мудрость? А кто такой мудрец? Тот, кто прочел много книг и сумел придти на основании прочитанного к каким-то своим умозаключениям? «Переоценщик ценностей» как-то заметил, что мудрость есть препятствие, тормозящее познание. «Мудрый» есть суждение о чьих-то способностях или о ком-то как о человеке, но кто нам дало право судить? Разве не предостерегал Иисус от опасности впасть в грех суждения, а следовательно и вытекающего порою из него осуждения?
«Мир» в широком смысле слова понимается нами тождественно Вселенной. Но являет ли Вселенная собою самодостаточное образование или «за ней», в свою очередь, тоже стоит Некто или Нечто? Есть ли Вселенная Бог (своеобразное «пантеистическое толкование»)? Или же Бог создал Вселенную и является по отношению к последней «надстоящей инстанцией»? При втором раскладе получается, что Бог есть Конечная Станция наших Стремлений к Постижению Истины, дальше которой просто нет ничего и никого. Но способен ли человек «добраться» до этой «станции»? Вполне резонно можно усомниться в том, что данному конкретному человеку хватит одной человеческой жизни для «прохождения» всего «маршрута».
Что есть происходящее вокруг? Что есть мир и что значит жизнь? Вечное движение, противостояние и погоня за призраками или покой и вечное возвращение? Впрочем, наверное, «возращение» тоже подразумевает движение. Что же получается: у нас больше доводов в пользу предположения об извечном Движении? Но когда оно началось и кто дал ему толчок? В таком случае, на мой взгляд, резонно будет спросить и для чего? Кстати, а движется ли тот, кто (если предположить таковое) дал этот самый толчок в начале начал или же он перманентно недвижим и есть олицетворение Покоя?
ОДИНОЧЕСТВО
«Отступи, как отлив, всё дневное, пустое волненье,
Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!»
В. Брюсов
Я слышу чей-то голос. Чувствую прикосновение чьих-то рук, но я не вижу никого вокруг. Одинок ли я или же лишь стремлюсь к этому?
ОН
Он есть осознание твоей связности с целым. Это, когда капля доходит до понимания того, что она суть не капля, но океан, бездонная бездна, вершина и пропасть. Он есть не то, что кто-то сказал о нем и говорит до сих пор. Вполне может быть, что Он даже не есть тот, каким Он описан на триллионах листов, исписанных «объясняющими». Каждый сам находит дорогу к Нему. Если, конечно, ищет. Вера, Надежда и Любовь суть имена Его, коим по сути несть числа. Он есть Милосердие. Он есть Прощение. Он есть я, ты, мы. Он во мне. Но во мне, не существующем здесь. Во мне, которого здесь нет и быть не может, ибо мы суть лишь тени в мире разделения. Те самые тени из платоновской пещеры и воспринимаем мы лишь тени каждый в своей пещере. Он есть Предвечный Свет. Солнце - один из бесчисленных ликов Его. Он есть вечное «мы», понимаемое как «я» вне иллюзорного мира разделения. Он есть Прошлое, Настоящее и Будущее, существующие в извечном единстве вне Времени и вне Пространства. Сколько бы ты не пытался восхвалять величие Его, у тебя не хватит на то талантов, сил и возможностей. Он есть начало и Он есть конец в единой связности бытия. Он - мир. Он есть Время и Пространство в их отсутствии. В какой-то мере Он тождественен Вечности, однако, он намного старше нее. Он постоянно что-то хочет донести до нас.
О ТВОРЧЕСТВЕ
Творчество – это попытка человека выйти за пределы самого себя (если допустить, что подобные пределы существуют).
Каждый из нас творит. Творит в тех или иных формах. Кто-то пишет музыку, кто-то сочиняет стихи, у других творчество проявляется в коллекционировании, у третьих в стремлении к обладанию.
Пусть те или иные виды творчества в подобной интерпретации порою кажутся нам примитивными или низменными, однако, давайте, постараемся воздерживаться от аксиологического подхода к вещам. Слишком уж мы привыкли всему давать оценку, даже не осведомившись о том, требуется ли таковая или нет.
Творчество есть работа, понимаемая не как повторяющаяся изо дня в день рутина, но как дар Божий. Оно же есть отдохновение. Парадокс? Может быть.
Творчество есть стремление познать себя, а познав самого себя приблизиться к познанию Абсолюта, может быть, в конечном итоге осознав свое с Ним единство и иллюзорность границ, существующих, как нам кажется, вне всяких сомнений в мире, видимом для нас.
Творчество есть нарушение границ между условными субстанциями «Оно», «Я» и «Сверх-Я». Именно условными, поскольку я осмелюсь предположить, что ничто в нашем мире не существует исключительно за счет самого себя, но питается в значительной степени и энергией окружения. Творчество – это выход на трансцендентальный уровень восприятия. Восприятия и самого себя, и мира, и людей. Это диалог с самим собой. Это беседа с Богом. Это попытка «достучаться» до людей. Это крик о помощи. Это угроза.
Мы живы пока мы творим, мы живы, ибо мы творим. Способность творчества есть невидимая нить, связывающая нас с Абсолютом, это есть проявление Его сущности на нашем уровне. Творчество подобно человеку рождается в муках. Если род людской был проклят, то способность творить была дана ему в качестве дара сжалившегося над ничтожностью творений своих Бога. А может быть ничтожность сия лишь кажущаяся? Может быть, созданные Всевышним и перманентно стремясь (?) к слиянию с ним, мы есть самое прекрасное на Земле? Пафосно? Вероятно.
Я хочу быть услышанным. Хочу быть воспринятым. Судя по всему мне еще не удалось (удастся ли?) дойти до того состояния, когда желание докричаться более не возникает, когда войдя в самого себя, ты понимаешь, что ты вышел за пределы того, что ты понимал как мир, до того состояния, когда ты начинаешь понимать, что пределов нет и быть не может, ибо предел есть граница, а таковых не существует. Мы сами их создаем, то бишь, творим.
Творчество – это мощь, но оно же есть проявление нашей слабости, попытка убежать от мира, который мы видим, попытка убежать от самих себя (какими мы видимся самим себе), устав от требований «Сверх-Я», страшась бездны «Оно» и запутавшись в стремлениях понять, что же есть «Я».
Способность творить – это дар Божий, но таковая же есть и проклятие. Это – молитва. Это – вызов Богу.
Вновь парадокс? Извечный дуализм?
ПОЗНАЮЩИЕ
Если Ницше говорил, что мы, познающие, чужды самим себе, то позвольте мне сказать, что мы, познающие, не знаем самих себя. Мы в большинстве случаев ищем что угодно, но не самих себя. Мы стремимся понять что-то или кого-то, но не самих себя. Мы боимся самих себя. В те редкие, очень редкие мгновения, когда кто-то из нас получает (не весть откуда и не понятно каким образом) возможность сделать хотя бы один крохотный шажок навстречу самому себе, что-то «ломается» в нем, происходит какая-то внутренняя метаморфоза и некий внутренний «тормоз», лимитирующий его «самоприближение», побуждает его в очередной раз «отвернуться» от самого себя. В результате ты начинаешь удирать от самого себя словно черт от ладана.
Кто может сказать, что знает самого себя? Кто осмелиться утверждать на все сто процентов, что он есть тот, кем он сам себя видит? Да и видит ли он самого себя? Возможно ли постигать самого себя? Может ли наше сознание, отражая мир вокруг нас и давая нам некую информацию, отражать само себя? Да и что такое, собственно говоря, сознание? Сможет ли кто-либо из нас сказать, что он сам себя понимает? Ты можешь сказать, что ты хочешь чего-то, но не что ты понимаешь что-либо. Мы не можем знать. Нам лишь доступно получение сведений. Не более. Мы обладаем определенными познаниями в математике, в физике, в других естественных и гуманитарных науках. Однако, ты можешь спросить любого признанного специалиста в той или иной научной сфере и он скажет тебе, что, несмотря на колоссальный научно-технологический рывок, предпринятый в течение прошлого века, наука на сегодня, увы, все еще не может дать ответа на все вопросы. А сможет ли она сделать это в будущем?
Вспоминается «загадка загадок» о том, что появилось в начале, яйцо или курица. Может это прозвучит парадоксально, но в этом забавном вопросе кроется и ответ. Ответ относительно наших, скажем так, «гносеологических» способностей.
О СОЗНАНИИ
Я есть моё сознание. Я есть зеркало. Но я не могу посмотреть в самого себя. Я способен лишь отражать.
Что выделяет человека среди прочих живых организмов, населяющих планету, называемую представителями homo sapience, Землей? Сознание, скажете вы и, наверное, будете правы. А что есть сознание? Механизм отражения объективной действительности? Некая структура, породившая способность мышления? Или напротив - некий феномен, порожденный мышлением?
Человек осмелился выйти за пределы той цепочки, которой следуют иные живые организмы, живущие вокруг в видимом для нас мире. На каком-то неведомом этапе исторического развития человек осмелился поставить самого себя над природой или, если позволите, выйти из нее, сделав первую попытку нарушить ее законы, дабы навязать свои собственные.
Известно, что все живые существа живут согласно своим инстинктам и пребывают в природе. Если допустить, что когда-то человек ничем не отличался от обыкновенной обезьяны, то я осмелюсь предположить (вне зависимости от того, был ли прав Ч. Дарвин или нет), что должно было произойти нечто, нарушившее ход вещей в природе. Я задаю самому себе вопрос – почему не происходит таких кардинальных метаморфоз (подобных тем, что, вероятно, произошли когда-то во тьме тысячелетий с человеком) ни с одним из ныне существующих видов? Что препятствует возникновению и развитию феномена сознания и способности мышления у других живых организмов, тех же обезьян или, например, птиц? Впрочем, мне могут возразить, что поскольку доподлинно не известно, когда именно и в каких условиях возникло сознание и соответственно, сколько времени заняло его развитие и становление, то на данный момент было бы абсолютно бесполезным пытаться распознать, существуют ли в настоящее время предпосылки для возникновения сознания в пределах других видов.
ЦЕЛИ
Стоит ли ставить себе какие-то цели? Может мы лишь пытаемся таким образом придать своей жизни хоть какой-то смысл?
КУМИРЫ
Сотворение себе самых разных «кумиров» есть неотъемлемое стремление человека, жаждущего поклонения кому-либо или чему-либо по причине когда осознанного, а когда неосознанного признания собственной слабости.
ЛЮДИ
«Если мы совершенны - зачем умираем? Если не совершенны, то кто бракодел?»
Омар Хайям
Наша беда в том, что мы стремимся всё объяснить, навешать на всё и на всех «ярлыки», всё и всех охарактеризовать. Так мы и запутываемся в паутине слов, которые со временем теряют первоначальный смысл, в лучшем случае впоследствии вызывая в нас лишь какие-то отдаленные ассоциации с первичными определениями.
О СВОБОДЕ
«...ecть cтapый Meч Kecapя, жecтoкий дo звepcтвa, нacилoвaвший, нo идeт нoвый Meч Kecapя, oбoжecтвлeниe гocyдapcтвa бyдyщeгo, cчacтливoгo мypaвeйникa, в кoтopoм oкoнчaтeльнo люди лишeны бyдyт cвoбoды и пpивeдeны к нeбытию».
Н. Бердяев
Свобода есть утопия, так же как стремление к ней – не более, чем напрасная трата сил и времени. Свобода есть одна из многих утопий, которые мы склонны создавать, ибо без последних как формы проявления нашей способности фантазировать (являющейся своеобразным «мышлением наоборот» или, если угодно, «побочным продуктом мышления») человек перестает быть человеком, превращаясь в обычный живой организм, живущий исключительно согласно законам природы.
Известно, что свободу подразделяют на два вида: свободу «от» и свободу «для». Общепринятой является первая, поскольку осмелюсь предположить, что вторая по самой сути своей недостижима хотя бы ввиду причин, указанных ниже.
Что я имею в виду?
Свобода «для» подразумевает готовность делать свой выбор, полагаться исключительно на себя в достижении своих целей, поставленных и предварительно принятых в качестве верных мною самим. Однако, кто из нас (кроме «идейно зацикленных» и особ, закосневших в восприятии самих себя правыми во всем; впрочем такие, как правило спотыкаются больнее всего) осмелится утверждать, что он абсолютно уверен в верности своих убеждений и соответствующих целей? Свобода «для» есть отсутствие необходимости полагаться на кого бы то ни было. Однако, нам всем хорошо известен трюизм «один в поле не воин». К тому же, если мне не изменяет память, доктрина марксизма вслед за небезызвестным античным мыслителем также подчеркивает «общественную природу» животного, называемого человеком. Вероятность выживания человеческого индивида в одиночку чрезвычайно мала. Не могу ничего утверждать, но может быть по этой же причине все живые организмы проявляют стремление к образованию определенных сообществ и человек не является исключением, достигнув в подобном «стремлении» гипертрофированных высот. Впрочем, как минимум одно объяснение лично я для себя вижу – для продолжения рода любому живому организму (за очень редким исключением) необходима пара. Снова детерминизм? Нет пары – нет воспроизводства. Нет воспроизводства – нет продолжения. В очередной раз напрашивается вывод - «один в поле не воин». Именно свободу «для» я принимаю для себя как свободу. Соответственно, таковая недостижима.
Свобода же «от» есть завуалированная форма проявления в действии механизма подавления, о котором я говорил выше. Это не есть свобода. Это трансформация на ментальном уровне механизма подавления в наше бессознательное (а у кого осознаваемое) признание важности последнего и убеждение самих себя в том, что свобода существует и она достижима (в чём мы позволим себе усомниться). Это свобода от необходимости полагаться на себя и быть предоставленным самому себе, свобода от невыносимого груза необходимости принимать собственные решения. Это свобода от свободы. Свобода «от» есть искусственно созданный феномен, выдаваемый нами за истинную свободу (как будто человеческое существо может знать, что истинно!). Свобода «от», если «переигрывать» психоаналитический лексикон, есть гипертрофированная сублимация нашего стремления к тотальному и немедленному удовлетворению желаний и потребностей, следствие нашей способности «фантазировать».
Позволю себе немного отвлечься от темы и допустить, что человек вообще склонен «фантазировать», а если быть более точным, то создавать искусственные «образования» (в широком смысле слова) того или иного рода. У нас есть искусственная свобода, есть искусственно создаваемый спрос, дабы вызывать необходимость соответствующего не менее искусственного предложения, люди изготавливают искусственные цветы, выращивают искусственных животных и искусственные овощи и фрукты, насыщая их всеми возможными химикатами, у нас есть даже искусственная любовь.
Почему же мы допускаем возможность существования «мира грез» лишь где-то в дебрях нашей самости? «Мир грез» - вокруг нас. Может нам следует осмелится хотя бы на мгновение допустить, что мир, видимый для нас, тоже есть лишь плод нашей фантазии?
Так что, сама свобода суть фантом. Свободы как «возможности делать то, что я хочу», как «способности не зависеть от проявлений мира осязаемого», как «силы противостоять внутренним и внешним противоречиям» не существует. Возьму на себя смелость также допустить, что свобода подразумевает отсутствие детерминизма, однако, разве можно говорить об отсутствии такового, когда нами правят инстинкты, бессознательные проявления, когда в нашем мире практически все детерминировано и любое следствие вытекает из соответствующей причины (пусть даже мы сами ввиду собственной ограниченности не всегда способны разглядеть связующую цепочку между первым и последней)?
ЭПИТАФИЯ
Совокупность частей не есть целое, однако целое состоит из частей.
В начале было слово. Значит, в начале начал было безмолвие, посреди которого слово было сказано.
Согласно даосской мудрости, тот, кому есть, что сказать, не говорит.
Молчание способно выразить все, что находится как в пределах, так и за пределами возможностей нашего языка, ибо лишь оно суть красноречие, которым не обладал ни один из прославленных смертных ораторов, с усердием, заслуживающим более достойного применения, разряжавших и разряжающих воздух в стремлении все объяснить и расставить точки над «i».
Мне нечего сказать. Доказательством сего служит все изложенное выше и то немногое, что еще следует ниже. В таком случае, резонно спросить самого себя, а зачем все это нужно? Не сочтите меня за представителя известной этнической группы, но я отвечу вопросом на вопрос, а зачем нужно все происходящее вокруг? До тех пор, пока мы не найдем ответ на указанный вопрос, требовать ответа на остальные, как мне кажется, не имеет особого смысла. Это еще с учетом того, что порою каждый из нас во все вкладывает свой собственный смысл, который вполне может отличаться от такового, выдвигаемого со стороны представителей его многочисленного окружения. К тому же, найдя ответ на указанный вопрос, мы, наверное, практически вплотную приблизимся, а может и постигнем ответы на все остальные.
Человеческое существо есть некий «поток сознания», порою в неведомых для нас целях, склонный проявлять рефлексию.
Дочитав до сих пор, кто-то пренебрежительно воскликнет, что говорить о подобных вещах вообще не стоит. Тем не менее, к своему прискорбию я вынужден признаться, что не говорить об этом, увы, не могу. По этой простой причине я и отважился на это «путешествие». Меня резонно могут спросить о том, почему мне нужно было делиться подобным, если дело касалось исключительно меня и моей «неспособности» не задавать вопросы? Ответ же мой будет таков: будучи одним из тех, кого (то с гордостью, а то с презрением) называют людьми, я тоже являю собою часть того самого социума, который образуют последние, жертвуя в какой-то степени своими «Я» во имя некоего «Мы» - Целого (в нашем эмпирическом преломлении), а потому я, как и подавляющее большинство из нас, испытываю настоятельную потребность быть услышанным или выслушанным. Создается такое впечатление, что проявление стремления Частицы к Целому есть примордиально имманентное каждому из нас свойство. «Оторвавшись» или будучи «оторванными» некогда от Целого в неведомых для нас целях (или осознавая - позиционируя себя таковыми), мы всю жизнь беспрестанно и, как правило, бессознательно ищем последнее в тех или иных формах (создаем семьи, собираемся в «кругу друзей», объединяемся в организации, строим государства). Загвоздка же, на мой взгляд, заключается в том, что когда время от времени нам начинает казаться, что мы уже совсем близко от цели и остается сделать решающий рывок навстречу Последнему Смыслу, мы в очередной раз спотыкаемся - страшный смерч сбивает нас с ног, унося в неизвестном направлении, - дабы впоследствии, оправившись от очередной «потери Пути», мы вновь (подобно трудолюбивым муравьям) ринулись в «работу» - в новый Поиск. Мы ищем Целое. Ищем, как правило, в тех формах, что доступны нам на «мирском» уровне восприятия. Однако верны ли Пути, избираемые нами, наверное, известно лишь Тому, к кому мы извечно стремимся.
Фархад Алиев
Kultura.Az
