Так, к примеру, известный декабрист-мемуарист В.И. Штейнгель, и вовсе не знал немецкого (хотя его отец переселился из Германии), а Н.И. Лорер, несмотря на свое французское происхождение, и вовсе говорил на русском чуть ли не с «малорусским акцентом».

Среди них немало выделялся и Александр Семенович Гангеблов. В особенно, большое внимание привлекают его мемуары, которые по своей наполненности и фактам, являются чуть ли не одним из крупнейших достояний декабристской мемуаристики.

Для нас А.С. Гангеблов интересен тем, что он длительное время пребывал на Кавказе (ввиду того, что его ссылка была заменена отправкой на Кавказ). И в том числе оставил интересные воспоминания об Азербайджане и азербайджанцах.

Но прежде чем, переходит к фактам из мемуаров, стоит отметить несколько слов о нем самом. А.С. Гангеблов происходил из грузинского рода Гангеблидзе. Его дед в середине XVIII века решил переехать в Россию и поступить на службу в российскую армию. В тот момент немало крупных и известных грузинских родов переехали в Россию. Правда, дед А.С. Гангеблова особо не успел проявить себя, погибнув в бою, но отец А.С. Гангеблова удостоился многих почестей, в том числе и в Отечественную войну 1812 года.

Взамен заслуг отца, А.С. Гангеблова отправляют в тогдашнее «модное» учебное заведение для будущих офицеров – Пажеский корпус. В отличие от училища колонновожатых Муравьева, описанное Н.В. Басаргиным, тут каких-либо практических и важных знаний не давали. А.С. Гангеблов в своих мемуарах подробно описал данное заведение, которое скорее, по его мнению, было для «проформы», выражаясь современным языком. Ученики данного заведения состояли при великих княжнах.

Но уже там произошло первое знакомство Гангеблова с тайным обществом. Некто Карцов, Креницын и некоторые другие создали «общество квилков», которое своей организацией и действиями в защиту слабых учеников, удивило Гангеблова. Для него такого рода действия против, были в какой-то степени дикостью.

В будущем, судьба сама привела Гангеблова в тайное общество. Правда, из его мемуаров, о какой-либо деятельности в рамках данного общества, понять невозможно. Вероятно, он, скорее всего, относился к тем декабристам, которые набирались по большей части для увеличения числа и использования в последний решающий момент. Но они не понадобились. Ввиду его незначительной роли в обществе и многих других факторов, было вынесено решение о том, чтобы продержав Гангеблова в крепости, выслать на Кавказ тем же чином. Получился некоторого рода абсурд – кавказца сослали на Кавказ. Тут и начинается наиболее интересная для нас часть его мемуаров.

После взятия Эривана, в котором участвовало немалое количество сосланных декабристов, Гангеблов в составе Кабардинского пехотного полка, отправился в Азербайджан «для занятия разных стратегических пунктов Адербиджана», ныне эта территория Азербайджана в составе Ирана.

Первым пунктом – был Делиман возле южной оконечности Урмийского озера. Тут по большей части население состояло из азербайджанцев, армян и ассирийцев. В одном из селений Гангеблов описывает, как местные жители произнесли своего рода «молебен» за императора, императрицу и за него, и предоставили ему пешкеш в виде стола, ломящегося от яств. По его воспоминаниям становится ясным, что местное население скорее приветствовала русские войска, нежели это описано в современных учебниках по истории Азербайджана (этому посвящены даже отдельные страницы его воспоминаний).

Следующим пунктом стал один из крупных городов того времени – Урмия. В Урмии он намного ближе познакомился с традициями азербайджанцев и с нашим бытом. Правда, в свое время, его у нас не публиковали, вероятно, ввиду не очень хороших оценок, данных им азербайджанскому населению города. Так, он вспоминает несколько интересных фактов, свидетельствовавших о необразованности не то, что местного населения, но и местной администрации:

«Однажды, при собрании статистических сведений, я спросил, сколько в Урмии жителей? Вопрос этот видимо озадачил присутствующих; они с усмешкой, вопросительно между собой переглянулись, потолковали, потолковали и дали такой ответ: «А кто его знает, сколько! Народа много ходит, много ездит и туда, и сюда; а сколько его, сосчитать нельзя»».

Другой интересный факт, связан с географическим познанием населения. Как-то в присутствия брата местного беглярбека, офицеры рассматривали карту и указали на ней Урмию. После этого, данная «бумага с Урмией» длительное время вызывала удивление у местного населения, которое удивлялось, как может быть целый город изображен на бумаге.

Но есть и положительные отзывы. Так, Гангеблов очень хорошо выражался об умственных способностях местного населения, если ему прививать грамоту и науки. По нему, местное население довольно понятное. Так, он описал, как один мирза, который не знал математики, дан был в помощники Гангеблову. Последний сперва случайно, а потом уж постоянно стал заниматься с мирзой уроками математики. И этот мирза сумел понять и освоить все, «кроме только извлечения корней, которые его несколько затрудняли».

Кстати, говоря об отношениях азербайджанцев к русским. По мнению А.С. Гангеблова, местным нравилось все русское и вообще прогрессивное (в тот момент времени все прогрессивное, вплоть до брюк, воспринималось местными как русское). Даже музыкальные инструменты, используемые русской армией, нравились, но местная музыка все-таки для них был первостепеннее. Одну из местных песен он описывает так:

«На городской площади, за час до пробития вечерней зори, каждый день играла наша полковая музыка. Народу сходилось много, но на слушателей наши мотивы не производили никакого действия, тогда как мотив их общенародной песни:

Галанын дибиндэ бир агач гилас

Атма бу дамлари каралиям

доводит до исступления.

Эти восточные мотивы, эта восточная гармония должны же они заключать в себе что-нибудь действительно обаятельное, коль скоро едва ли не половина человеческих существ им поклоняются с таким энтузиазмом».

Отношение к местной музыке, грузина А.С. Гангеблова, француженки (которая была гувернершой у местного хана), русских солдат по большей части было отрицательное. Но как отметил сам автор мемуаров, иногда он все-таки восторгался данной музыкой. Объясняя эти чувства своим «восточным происхождением».

Другой факт показан был, об отношении русских к отрицательно настроенным азербайджанцам. Среди таких, он приводит представителя Меджлиса – Тагир-бека. Все они так и остались вершить свои дела, несмотря на свои настроения. Даже тех, кто напал и убил несколько русских солдат – пьяных азербайджанцев, они не сразу казнили и не сделал какой-либо публичной экзекуции.

Гангеблову стоит отдать должное в описании пейзажей Урмийского озера. Несмотря на свои слабые познания в отношении биологии, он сумел дать несколько наименований птиц, проживавших здесь, описать деревья, которые привлекали приезжающих.

Тут, он 2 месяца был помощником Наджаф-Кули хана в делах, связанных с христианами. Он, Неджеф Кули-хан и армянский переводчик Качатур-бек, сидели решали все возможные судебные и административные вопросы, если они в какой-то степени затрагивали интересы русских и армян. В мусульманские дела, русские не вмешивались, предоставив это самим властям города. За истечением двух месяцев, автор мемуаров отправился в Хой, где пробыл 2 дня и оттуда в Эривань, где присоединился к действующей армии, отправлявшейся на передовую, и влился в ряды добровольцев.

Описания Южного Азербайджана у него на этом кончаются, но описание Азербайджана и азербайджанцев нет. Он описывал и участие азербайджанцев в русско-турецкой войне. Как известно, сразу за русско-персидской войной последовала русско-турецкая война. И в эту войну было привлечено немало азербайджанцев в качестве добровольцев. Интересный факт о участии азербайджанцев рассказывал еще А.С. Пушкин. У А.С. Гангеблова мы находим подтверждения данным словам другим фактом. Так, во время отправки войск к крепости Олты, азербайджанские части узнали о том, что большинство турецких войск отошла в горы. Командующий не решался нападать на них, но зато 2 азербайджанских полка во главе со своими командирами с удовольствием отправились в горы, и там же разбив части, привели около 90 военнопленных.

Территорию современного Азербайджана, А.С. Гангеблов первый раз посетил в 1831 году. В это время, на джаро-белоканской земле шло строительство военной крепости – Ново-Закаталы. В строительстве участвовали рядовые солдаты различных полков, в том числе саперного батальона, в котором офицером был А.С. Гангеблов. Он тут пробыл полгода. Местные пейзажи также оставили неизгладимое впечатление в памяти автора.

Таким образом, завершается часть воспоминаний А.С. Гангеблова, связанных с Азербайджаном и азербайджанцами. При тщательном анализе данных мемуаров, можно узнать некоторые интересные факты о распространении российской власти в Азербайджане.

Т. Машаллы

Kultura.Az