В двухстах метрах от дома находилось здание, которое строилось вот уже пять лет, и шум работающей там техники отпугивал даже местных бродячих собак.

Но сильнее всего покой обитателей дома нарушал ночной клуб “Gomorra”, который закрывался только в 4 утра.

Антонио переехал вот в такой дом. Он сильно обрадовался, когда узнал, что один его сосед - пианист, а другой играет на тромбоне. «Да, здесь не будет той зловещей тишины», - подумал новый жилец.

Со смертью жены у Антонио появилась боязнь одиночества. Он уже боялся тишины. Целых 40 лет он жил посреди шума. Лучия была эмоционально одарённой женщиной, она создавала больше шума, чем проспект, музыкальная школа, фонтан и стройка вместе взятые. Пела она не только в душевой кабине; шумно признавалась в любви, шумно занималась любовью, часто устраивала сцены, особенно, когда выяснялось, что Антонио снова пожертвовал 10% со своей зарплаты на расходы для похорон очередного незнакомого одинокого старика. Вдобавок, Лучия была истеричкой. Но при всем этом она была умной, красивой, интересной и сексуальной истеричкой. Не о такой ли женщине мечтает каждый южный мужчина?!

В старой квартире все напоминало о ней. Антонио заменил шторы, как-то даже захотел передвинуть мебель, но преклонный возраст помешал исполнить это желание. Но он радовался тому, что успел избавиться от репродукций Модильяни. Он всей душой ненавидел экспрессивные картины своего соотечественника. И не понимал, почему Лучия украсила ими все стены.

Правда, одну картину Антонио так и не выбросил. Он не знал названия этой картины, с которой глядела девушка в жёлтом свитере. Рыжеволосая, как Лучия. Эта картина хорошо просматривалась с порога квартиры, если дверь в гостиную была открытой. Гости видели рыже-золотистое пятно с желтым овалом. И только самые близкие визитёры удостаивались чести различать черты лица и глаза.

Антонио взял с собой эту картину. В новой, более мрачной квартире эта картина была единственным источником жизни, света и цвета (после электрической лампы, разумеется).

Картина напоминала ему солнце на фоне ночного неба. Нет, вы не думайте, что Антонио был настолько глуп, что не знал, что для сравнения больше подошла бы Луна. Мало кто видел солнце на фоне ночного неба. Но Антонио был уверен, что если бы он увидел солнце на фоне ночного неба, все выглядело бы именно так.

В тот день, часы показывали 0.45. Фонтан давно замолк, пианист лег спать, тромбон перестал играть еще раньше. Антонио проснулся. Ему мешала тишина.

Он не выключал телевизор по ночам, оставлял окно открытым, а из крана на кухне всегда капала вода. Девушка в жёлтом свитере не переставала сиять, по-своему поддерживая шум в доме.

Но уснуть Антонио не мог.

Он все продумал до деталей. Он даже купил кровать поменьше, чтобы ночью не проснуться (он всегда просыпался ночью, когда ему казалось, что Лучия плачет, он обнимал ее, целовал в шею и нюхал).

Утром он побрился, надел костюм и направился в офис «Жёлтого приюта».

«Жёлтый приют». Так называлась общественная организация, которая опекала десятки психиатрических больниц по всей стране. Антонио сделал им щедрое пожертвование. Не 10% с зарплаты. Нет. Он отдал им 40 тысяч евро, оставшиеся от продажи квартиры, и все, что накопил на черный день. Пенсии хватало, детей у него не было. Постойте, нет, был у них сын Марко, правда, он еще 10 лет назад скончался в палате для умалишенных.

Днем он хорошо пообедал. Антонио нашел маленькую пиццерию, где готовили пиццу настолько нежную, что все старики района собирались там.

Вечером пришел домой. «Завтра надо познакомиться с пианистом», - решил Антонио, и уснул.

Антонио не проснулся.

Лишь на третий день пианист вместе с двумя полицейскими вошел в его квартиру.

После этого квартиры в доме еще более упали в цене. Злые языки говорили, что там еще и трупами воняет.

Квартира сменила хозяина, а девушка в жёлтом свитере и по сей день висит на стене и улыбается.

Мне кажется, ее улыбка стала еще ярче. Ведь теперь Антонио был с ней.

Фуад Эминов

http://tamganet.com/