«Ордан-Бурдан… - I»

В современном мире эмиграция, переезд из страны в страну, обычное дело. Никого этим не удивишь. Каждый волен жить там, где ему комфортнее. Но здесь особый случай. Не просто писатель, а писатель эпатажный, который позволял себя темы и лексику, которые долгие десятилетия были у нас строго табуированы. Его романы раскололи общественное мнение на непримиримые позиции. Ведь речь шла не столько о художественных ценностях, сколько о наших нравах, о нашей морали, во многом, ханжеской. Его статья, теперь уже из эмиграции, вызвала бурю откликов. Несколько раз пытался сосчитать количество «комментов» на статью, но каждый раз сбивался со счёта. Что-то около пятидесяти.

Сразу скажу, чтобы внести ясность. Не могу отнести себя к поклонникам творчества писателя. Не принял (и прямо сказал ему об этом) его статью о нашем гражданском секторе, слишком бесшабашно, огульно. Не могу согласиться с тем, что все, без исключения неправительственные организации, объявляются беззастенчивыми вымогателями зарубежных денег. Получилось, почти как у депутатов Российской думы: они недавно приняли «остроумное» решение, если неправительственная организация финансируется зарубежными донорами, её безоговорочно следует назвать «иностранным агентом».

Но, вместе с тем, романы Али Акпера меня совершенно не шокируют. Напротив, мне импонирует их дерзость, их молодое озорство, они буквально выбивают почву из-под ног наших самодовольных «бюргеров» от литературы. 

Добавлю и другое. Не секрет, что именно Али Акпер был не только одним из учредителей нашего сайта «интеллектуального экстрима», но и его «мотором». На мой взгляд, ему, вместе с несколькими его сподвижниками, удалось взорвать уныло-провинциально-захолустно-самодовольную атмосферу нашего культурного сообщества. Благодаря им (признаюсь, у меня не хватило бы на это смелости) о самом нелицеприятном в нашей жизни и в нашей культуре, сегодня можно говорить прямо и откровенно. Наша молодёжная аудитория (по крайней мере, её продвинутая часть) научилась обсуждать эти проблемы спокойно, априори не возмущается, что не потрафили её национальным чувствам. Во-многом, именно наши «сердитые молодые» (а их становится всё больше и больше) не дают нашей культуре окончательно окостенеть в фольклорно-мугамных традициях. 

И вот, теперь, Али Акпер пишет нам из Швейцарии. Как обычно, эпатирует (сам признаётся, что лучше других способен вывести «одномерного человека» из равновесия), подразнивает, смотрите, завидуйте, я, вместе с семьёй, нахожусь в лучшей в мире стране, кругом прекрасный лес, чистый воздух (признаюсь, добавил от себя, этому особенно завидую), начал работать над новым романом, дети пошли в школу, никто им больше не угрожает, никто не злословит по поводу их отца, они уже не будут азербайджанцами, и не надо, главное они будут жить в свободной стране, смогут стать добропорядочными гражданами, и т.д., и т.п. И попутно добавляет (как Али Акпер может удержаться от подобных выпадов): «азербайджанцы не народ, а организм», «из азербайджанцев не получится ни читателей, ни ценителей книги», «азербайджанцы всегда были бедны на креативность. Даже их клевета и злые наветы беспомощны (tutarsız)», «есть ли что-то такое, что я потерял? Многое, но с самого начала скажу, среди того, что потерял, нет «родины». Родину я не потерял. Потому что, родина со мной, она там, где я нахожусь. Родина это я сам».

Не будем драматизировать. Многое, если не всё, зависит от нашего умения не оставаться мрачно-серьёзным, не упираться лбом в любое, раздражающее нас высказывание, улыбнуться, если даже встречаемся с перехлёстами.

Вынесем за скобки эпатаж. Нормальный, даже очистительный, подход. Вспомним знаменитые слова П.Я. Чаадаева: «Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать её, предпочитаю унижать её, только бы её не обманывать». Кто-то возразит, что у Али Акпера другие мотивы, он не столько бичует, сколько издевается. Допускаю, но в истории культуры, в истории литературы, столько примеров откровенного человеконенавистничества, что издёвка Али Акпера, по сравнению с ними, покажется мягкой и гуманной (человеколюбивой).

Вынесем за скобки мальчишескую браваду нашего писателя. Любой здравомыслящий человек понимает, что эмиграция не сахар, особенно для тех, кто ищет в эмиграции свободу и человеческое достоинство, а не стремится к тому, что можно назвать «растительной жизнью». Последние даже обижаются, когда им не подносят эту «растительную жизнь» на «блюдечке с голубой каёмочкой», и втайне мечтают вернуться в знакомый «курятник». 

Вынесем за скобки, запальчивое «Родина это я сам». Конечно, пора перестать воспринимать «Родину», как некий идеологический фетиш, ради которого следует жертвовать жизнью. Родина это скорее привычная среда обитания в её интимно-сокровенных сферах, куда входят и «отеческие гробы» (по Пушкину), и знакомый язык, на котором говорят все вокруг, и островки доверительности, в которых чувствуешь себя наиболее полно (гений места), и многое другое, такое же интимно-сокровенное. Такую Родину неизбежно теряешь, даже если уезжаешь из страны, где царят беззаконие и коррупция, в страну, где главенствуют закон и порядок.

Вынесем за скобки то, что я бы назвал «эсхатологическим сознанием»: всё, Азербайджану конец, выхода больше нет, и т.п. Так просто не бывает, эсхатологию придумывает наше больное сознание. Сочтём за метафору слова одного из комментаторов статьи Али Алекпера: «Азербайджан напоминает тонущий корабль. Кто вовремя спасётся, тот спасётся. Кто опоздает, того тонущий корабль затянет на дно».

Вынесем за скобки, мнение другого комментатора статьи: «Религиозные и национальные традиции на Востоке очень сильны, а на Западе сильно зашатались (sarsilmish). В Азии, даже самые жестокие правители не посмеют оскорбить сложившиеся в обществе традиции, поскольку они знают, что общество намного сильнее их». Увы, нам не раз и не два придётся встречаться с теми, кто постоянно наступает на одни и те же грабли. Так приятно верить в силу и мощь мифического Востока.

Вынесем за скобки конкретные причины отъезда Али Акпера. Признаемся, физическое насилие, как в случае с Рафиком Таги, было вполне возможно и в данном случае. А в остальном, оставим за каждым человеком право самому решать вопросы безопасности своей семьи так, как он их понимает. 

Что остаётся? 

Мы и они. Мы и цивилизованный мир. 

Или, можно и по-другому. Насколько мы, в этой стране, здесь и сейчас, в ближайшей перспективе, способны вырваться из захолустного существования.

Вопросы, на которые нам приходится отвечать сегодня, придётся отвечать ещё долго  в будущем.

Было бы наивно пытаться дать окончательный ответ, исходя из статьи Акпера Али и многочисленных откликов на неё.

Не только наивно, но и смешно. 

•••

Когда напечатал статью о «Переписке Алимарданбека Топчибаши и Мамедэмина Расулзаде» втайне надеялся, что она вызовет множество откликов. Даже разослал статью некоторым коллегам, хотя, как правило, стараюсь этого не делать. Все мы находимся под прессом огромного потока информации, зачем ещё навязывать собственные тексты.

На статью практически никто не откликнулся. Впрочем, Рамиз Абуталыбов, который и передал мне эту книгу, послал статью какому-то своему корреспонденту в Париже, насколько я понял, эмигранту из России, получил от него крайне лестный для меня отзыв, и переслал его мне.

Будем считать, что тщеславие моё удовлетворено, но я ведь надеялся на комментарии, не только по причине авторского тщеславия. Ведь тема комментариев на статью Али Акпера буквально соотносится с проблемами, о которых позволяет судить «Переписка». Увы, в одном случае мы дружно (стайно?!) возбуждаемся, в другом даже не замечаем, что это касается всех нас.

Отсылая любознательных читателей к статье о «Переписке» на нашем портале, а ещё лучше к самой «Переписке», позволю себе добавить следующее.

Первое. 

Алимарданбек Топчибаши, который оказался в Париже, и Мамедэмин Расулзаде, который оказался в Турции, пожалуй, прекрасно понимали, что непосредственно участвовали в историческом проекте: создали нацию-государство. Переписываясь друг с другом о ситуации, в которой оказалась их страна и они сами, они пытались отгадать исторические перспективы. Но теперь, из другой исторической эпохи, мы понимаем, как тщетны были их усилия. Поэтому оставим отгадывать будущее Нострадамусу, Ванге, и им подобным, и не будем претендовать на то, что можем предсказать, каковы исторические перспективы Азербайджана.

Второе.

А.М. Топчибаши и М.Э. Расулзаде сначала надеялись на сопротивление большевикам изнутри, и на давление на большевиков извне, но очень скоро стали понимать иллюзорность своих ожиданий. М.Э. Расулзаде, в один момент, даже признался, что только исторический катаклизм, может вернуть Азербайджану независимость. Так оно, по существу, и случилось.

Третье, возможно, самое главное.

В моей статье о «Переписке», подспудно сравнивались судьбы А.М. Топчибаши и М.Э. Расулзаде, и нашего «общенационального лидера». 

Если масштаб политика измерять только тем, насколько ему удаётся переиграть своих оппонентов, насколько ловко ему удаётся маневрировать, чтобы добиться самоутверждения, если брать голую «победу» с одной стороны и «голое» поражение с другой, то, несомненно, придётся отдать предпочтение нашему «общенациональному лидеру». Если же говорить об исторической перспективе, если допустить, что критерий «нравственности» в политике, нечто весомое и значимое, и не сводится к поверхностно понимаемой «доброте», то сравнение масштабов получит иное измерение. Об этом приходится говорить, поскольку опыт «личного успеха любой ценой», как раз связанный с политической карьерой нашего «общенационального лидера», воспринимается у нас как универсальная программа жизни, и не только для политиков. Не приходится говорить, насколько развращающим, особенно для молодых, может оказаться подобный опыт.

И последнее. «Переписка» убедила меня в том, что практически всегда, в любой стране, в любых условиях (крайности отсечём) всегда есть возможность выбора достойной жизни. Она может быть драматической, даже трагической, но только такая жизнь, в отличие от различных модификаций жизни, которую мы выше назвали «растительной», даёт возможность полноты «присутствия» в этом мире.

Здесь не место заниматься философствованием, только скажу, что слово «присутствие» взял в кавычки, поскольку использовал (и в последние годы часто использую) термин немецкого философа Мартина Хайдеггера. Как считает М. Хайдеггер, сама личность решает присутствовать ей в бытии, в мире, или не присутствовать. Чаще всего человек и не «присутствует», а делает как все, просто руководствуясь пониманием жизни «безличных людей», которые действуют «в нас, через нас, и вместо нас». На мой взгляд, именно точка зрения наших «безличных людей», страшно боящихся «присутствия», возвеличивает опыт жизни нашего «национального лидера». 

Хватило бы сил, воли, и ума, сравнить наших политиков, во всей полноте и глубине термина «присутствие» немецкого философа.   

           •••

Бурю эмоций вызвало создание нового Союза Кинематографистов? С чего бы этого?

Казалось бы, все нормально. Слава богу, времена другие. Ничего не надо утверждать в «идеологическом отделе ЦК», как бы он теперь не назывался. Люди, граждане, представители той или иной профессии, тех или иных интересов, собрались вместе, чтобы создать творческую или общественную организацию, чтобы совместно решать те или иные задачи, профессиональные, социальные, какие-либо иные. Кто кинет в них камень.

Но как это было сделано. Даже обидно стало за наших «кукловодов», ни капли фантазии, ни капли креативности.

Итак, в один из дней, в недавно отремонтированном кинотеатре «Низами», собрались то ли кинематографисты, то ли телевизионщики, то ли кто-то ещё. Говорят, кого-то в зал допускали, кто-то оказывался нежелательным, и его не допускали до высокого собрания.

Что же обсуждало высокое собрание? «Кино и концептуальные проблемы» (?!). Возможно, я не точно формулирую название, возможно, как всегда, виноваты журналисты, возможно, многое прояснилось бы, если можно было прочесть текст. Но где его прочесть, да и зачем он нужен. Мы же не настолько наивны, чтобы понять, что «концептуальные проблемы», по собственной инициативе, не могли заинтересовать «заместителя премьер-министра», «министра», «заместителя министра». Не для этого их сюда направили, а для того, чтобы без осложнений прошло то, что планировалось после «концептуальных проблем».

Что же планировалось «после»? Вдруг («вдруг»?!) на концептуальном собрании кто-то решил, а давайте создадим новый «Союз кинематографистов Азербайджана». Все дружно поддержали. Выступления были готовы. И заранее было известно, кто возглавит «новый» Союз. Тот (та) кто устраивает «кукловодов», кто за много лет доказал свою лояльность.

Что будет дальше? Можно предположить, что в самое первое время «новый» Союз будут финансово подпитывать (потом, естественно, про них забудут). Далее, можно предположить, что поскольку наши кинематографисты народ зависимый, собственное мнение может им дорого обойтись, многие наши кинематографисты, кто с радостным возбуждением, кто, преодолевая собственные сомнения, стыдясь самих себя, двинутся в сторону «нового» Союза. Не трудно, предположить, что дрязги, которых всегда было много в нашем кино (впору написать историю нашей киностудии «в дрязгах) только увеличатся. А в остальном, что может измениться.

В лучшем случае, кинематографистам достанутся крохи с барского стола. Если после «любви к Баку», наши влиятельные особы не вздумают признаваться «в любви» ещё к чему-либо  

•••

Звонят журналисты, спрашивают, как я отношусь к заявлению руководителя общественно-политического отдела администрации президента Азербайджана Али Гасанова, о том, что «государство» (у нас, не так как в других странах, под «государством» понимается только «власть») готово к диалогу с «неправительственным сектором».

В принципе, отношусь нормально, кто может возражать против «диалога». Вот только бы «руководитель общественно-политического отдела администрации» соизволил бы внятно ответить на очень точные вопросы журналиста Чингиза Султансоя. Конечно, «свежо предание», зачем отвечать, если можно не отвечать. Тем более, отвечать «внятно», когда наша традиция последних десятилетий «гроссмейстерским» классом считается отсутствие внятности. Отвечать, не отвечая.

А в остальном. Наша власть давно нас предупредила. Власть не отдадим, чтобы бы там не было написано в Конституции. Следовательно, не отдадим и финансовые ресурсы, и административные ресурсы, и любые другие «ресурсы».

Если с властью всё более или менее ясно, то с нами большие вопросы. 

Не знаю, насколько расширится круг «сердитых молодых людей», смогут ли они стать общественным движением.

Не знаю, как будет развиваться урбанизация, прежде всего в нашем мегаполисе, приведёт ли к росту независимых личностей, которые захотят «присутствовать», и будут считать для себя оскорбительным «служение хозяину».

Не знаю, как будут дальше развиваться наши социальные сети и новые медиа, смогут ли способствовать более мобильной организации граждан, вместо более архаичных, которые продолжают действовать в нашем гражданском секторе.

Не знаю, возникнет ли у нас то, что в России получило название «креативного класса», насколько он сможет стать организованным, насколько сможет действовать последовательно и целеустремлённо.

А в остальном, диалог так диалог. Почему бы и нет.

Рахман Бадалов

Kultura.Az