Как относиться к этому «эпохальному событию» многим народам, так или иначе оказавшимся в сфере политических интересов великих держав, вопрос трудный, требующий долгого «проговаривания». Действительно, некоторые народы (те же народы Южного Кавказа) в начале ХХ века пытались воспринять себя как часть большого исторического нарратива, ведь что означают такие определения как «национально-освободительное движение», «объявление политической независимости», и прочее, как не попытку воссоздать себя как часть мировой истории. Можно ли сказать, что именно «эпохальное событие» разрушило эти попытки в той мере, в какой можно судить по «Переписке» (сказал «интервенция», следовательно, всё сказал)? Вряд ли, историческое описание не публицистика и не манифест, в нём приходится учитывать множество мотивов, и избегать окончательных вердиктов. 

Если оставаться в границах заявленного жанра «печальной комедии», то приходиться признать, что многим народам (прибавим к народам Южного Кавказа, большинство стран Восточной Европы) просто не нашлось места в «мировой истории» ХХ века. Только и остаётся, одним, ссылаться на «центры силы», на «высокоорганизованные системы», из которых и осуществляются «сценарии» для этих народов, другим, надеяться на «национализм», который сможет переломить ход мировой истории, а третьим, большинству, избегать каких-либо исторических аллюзий. А великим художникам создавать великую «абсурдистскую комедию» ХХ века. 

Вернёмся к «Переписке». Два примера, которые касаются Грузии, но, по существу, оказываются примерами всё той же, то ли «печальной», то ли «абсурдистской» комедии

Мне приходилось писать про Або Дудангинского: майор Красной Армии, затем командир Азербайджанского легиона, который воевал на стороне немцев, после капитуляции Германии, один из первых руководителей Азербайджанской редакции «Радио Свобода», совместно с Джейхуном Гаджибейли, редактор журнала Азербайджан, который выходил в Мюнхене. Был убит своим соотечественником Микаилом Исмайловым, бывшим легионером Тюркской дивизии, завербованным КГБ, который впоследствии, в Советском Азербайджане, из которого пытался эмигрировать, то ли повесился, то ли бы убит.

Грузинский вариант, о котором узнал из «Переписки», несколько иной

Вешапели Григорий Георгиевич, один из лидеров Национал-демократической партии Грузии, член Закавказского сейма, член Учредительного собрания Грузинской республики. В 1924 году был завербован ОГПУ (советский репрессивный орган), стал издавать в Париже просоветскую газету «Ахали Сакартвело» («Новая Грузия»). Убит в Париже грузинским эмигрантом А. Мерабишвили, который год спустя, был оправдан французским судом.

Конечно, эти истории сильно разнятся, но есть в них нечто общее, что сближает их со знаменитым фильмом Анджея Вайды «Пепел и алмаз». Миф о Великой революции, миф о  Великом национально-освободительном движении, миф о Великой войне, другие мифы, а в результате под звуки Великого польского полонеза, под всполохи салюта в честь «Победы», поляк из армии Крайова, той, которая против Советов, убивает другого поляка, из армии Людова, которая за Советы. Азербайджанский и грузинский фильмы пока не сняты, и мне трудно сказать, под какую музыку, на экране, азербайджанец будет убивать азербайджанца, грузин – грузина. Точно также мне трудно сказать, как долго мы,  азербайджанцы, грузины, армяне не в меньшей степени, будем пытаться строить свою историю, только как миф о собственной значительности. 

Другая история, другая судьба, и вновь трудно удержаться от грустных аналогий.

Потомственный дворянин Николай Семёнович Чхеидзе, глава фракции меньшевиков, член «думской ложи» Великого Востока народов России, председатель Закавказского сейма и Учредительного собрания Грузии. Был представителем Грузии на Парижской (Версальской) конференции, на которой представителем от Азербайджана был наш потомственный дворянин А. М. Топчубаши. Что же в результате?

Процитирую фрагмент из статьи А. М. Топчибаши «Среди кавказцев», включённой в приложение к «Переписке»:

«Николай Семёнович Чхеидзе решил покончить земное существование, прибегнув для этого к кухонному ножу, коим хотел перерезать себе горло, но не успел дойти и до артерий: нож был отнят, покойный потерял много крови, долгое время был в бессознательном состоянии. Его перевезли в одну из парижских клиник, сделали операцию, и одно время была даже надежда на выздоровление. Но, когда Николай Семёнович Чхеидзе вновь пришёл в сознание, то окружающие поняли, что роковой конец неизбежен, так как он не переставал говорить о револьвере и верёвке, коим должны закончить «неудачно начатое дело»… Но «дело» не дошло до новой попытки: кровоизлияние прекратило страдание несчастного, скончавшегося в сознании, что он должен был так поступить… Эту силу характера, настойчивость, волю отличали все говорившие над гробом покойного вождя грузинской социал-демократии. Эти качества подчеркнули и лидеры французских социалистов депутаты Леон Блюм и Ренодель, обрисовав покойного в качестве одного из ярких руководителей социал-демократии, как члена II Интернационала, друга и радетеля рабочих масс. Грузины (Гегечкори, Церетели) говорили о покойном, как и о горячо преданном борце за родной народ. Армянский представитель (Хатисян) говорил о роли покойного в борьбе за освобождение Кавказа. От имени делегаций Республик Азербайджана и Северного Кавказа выступил председатель Азербайджанской делегации (Топчибаши А.М.) со следующим надгробным словом на французской языке:

«Жестокая судьба лишила соседний с Азербайджаном грузинский народ одного из лучших выдающихся его сынов – незабвенного Николая Чхеидзе, и тем ввергла его в глубокий траур. Мы, азербайджанцы, почитаем за долг свой разделить это народное  горе наших дорогих соседей грузин, как это мы делали всегда. Вспомните, как горько мы со всем грузинским народом оплакивали смерть знаменитого поэта Грузии – Акакия Церетели, столь ярко и упоительно прославлявшего свободу Кавказа и призывающего народы это чудного края к единению».

Вновь позволю себе небольшой комментарий.

Не сомневаюсь в том, что грузины вправе гордиться Николаем Семёновичем Чхеидзе, точно так же, как мы азербайджанцы вправе гордиться Алимарданбеком Топчибаши. Историю, сузим, национальную историю, создают не выдающиеся полководцы, не Ганнибалы, не Александры Македонские, не Наполеоны Бонапарты, коих в этом народе может просто не быть, а те, кто пытается что-то в собственном народе, в его нравах, в его формах жизни, изменить, поменять, в соответствии с тем, как развивается мировая цивилизация.. В рамках своего времени, у них может даже ничего не получиться. Как, скажем, у Зардаби, который сам признавался «зову – не идут, показываю – не видят, объясняю – не понимают» («нər kəsi çağırıram – gəlmir, göstərirəm – görmür, deyirəm – qanmır»). Или, как у Николая Семёновича Чхеидзе, который в приступе отчаяния решил завершить «неудачно начатое дело» с помощью кухонного ножа. История таких людей, а не национальных мифов, должна, на мой взгляд, стать реальной историей народа, даже если этому народу в ХХ веке, пришлось выпасть из мировой истории.

Особого разговора и в контексте «Переписки», и в контексте всего того, что происходило в Азербайджане в ХХ веке и продолжает происходить в XXI веке, заслуживают взаимоотношения Азербайджана и Турции.

Так уж случилось, мы долгие десятилетия (а может быть, и столетия) были изолированы друг от друга. Потом, когда препятствия были устранены, когда начались интенсивные контакты, выяснилось, наши завышенные ожидания и суровая реальность не всегда совпадают. Что-то сбылось, что-то оказалось совсем другим. Сбои происходили и в политике. Как сказал мне с добродушной иронией один интеллигентный турок, наши политики, будто играют друг с другом в волейбол. Мяч посылается на одну сторону, потом обязательно возвращается на другую. И так почти всё время за последние годы.

Не будем заламывать руки. История нас чаще разъединяла, чем объединяла, мы смотрели на мир с разных позиций, мы существовали, будто в разных мирах. Так что волейбол так волейбол, главное, что нас объединяет нечто более глубокое, чем политика, чем стратегическое партнёрство, чем даже культурное сотрудничество. Что не сразу можно разглядеть за сиюминутными и суетными страстями.

Но это всё идеи, а есть реальная жизнь, в которой жили наши герои, один из которых обосновался в Стамбуле, то ли в «братской стране», то ли в «молодой Турции», с которой следовало «сблизиться».

Уже заключены Александропольский, Московский, и Карсский договоры. Для турецкой дипломатии это огромная победа, позволившая сохранить страну. Для наших героев это «договоры о дружбе и братстве» между большевиками, которых они считают интервентами, и страной, в которой они по-прежнему ищут спасения. Отнесём эти расхождения, эти «ножницы», к тому же жанру «печальной комедии», в которой оказались наши герои, чтобы избежать исторического вердикта, возможно ещё более комического, в силу своих претенциозных потуг. 

В турецкой печати того времени (благо это не большевистский Азербайджан, где цензура исключала свободу мнений) обсуждался вопрос о том, что Азербайджану следовало просто присоединиться к Турции, а не объявлять себя независимой стране. Это относилось не только к Азербайджану, но и ко всем турецким народностям России: с точки зрения тюркского единства, всех их следовало обвинить в антитурецкой политике, и даже, в сепаратизме. Надо ли говорить, что эти вопросы крайне болезненно воспринимались нашими героями, поскольку касались смысла всей их жизни. 

« В трёх больших статьях он (Али Хайдар, турецкий писатель и журналист – Р.Б.) силится доказать, что идея независимого Азербайджана противоречит идее турецкого единства (подчёркнуто А.М. Топчибаши – Р.Б.) и что моя  идеологическая деятельность направлена к созданию азербайджанской нации и что мы готовы федерировать не только с турками, но и со всеми соседями и что идея Кавказской Конфедерации противоречит общетурецкому национализму (подчёркнуто А. М. Топчибаши – Р.Б.). Он защищает турецкий централизм ((подчёркнуто А. М. Топчибаши – Р.Б.) против такого же федерализма».

«Призыв к объединению внешне очень лестная задача, но не всегда целесообразна. Лучше не призывать декларативно, а способствовать реально этому настоящему, а не фиктивному объединению. То, что возможно было вчера, трудно достижимо сегодня»

Это мнение М.Э. Расулзаде.

«Как слепы те журналисты, которые именно теперь говорят о турецком централизме, а не о федерализме турецких народов. Еще бóльшая слепота видна в оспаривании идеи независимости Азербайджана, которая будто противоречит идеи  тюркского единства (?!). Равно неправильно утверждение о противоречии кавказских азербайджанцев с остальными кавказским общетурецким национализмом. Всё это недостаток познания истории и социологии, а всего более отсутствия политического воспитания»

Это мнение А. М. Топчибаши.

Куда приятнее – бальзам на душу – читать в турецкой печати мнение более «симпатичного автора».

«Особенно мне доставило моральное удовлетворение смелое и правдивое выступление неизвестного мне автора в «Halk gazetesi», так ярко и искренно касающегося столь недавнего нашего прошлого. Болея душой за роковые ошибки, допущенные нами и нашими братьями, симпатичный автор основательно изобличает в полном невежестве своего противника (Али Хайдар бея) и приходит к неизбежному выводу, что Азербайджан в самый критический момент был брошен на произвол судьбы своими братьями!,,»

«Не менее ценно и желательно выступление самих турецких публицистов, коим и должно, по-моему принадлежать слова по этому поводу, каковым бы ни было их слово: обвинительное, разъяснительное, защитительное…Итоги их суждений и выявят общественное мнение Турции, которое и станет бесстрастным судьёй между Азербайджаном и её деятелями, с одной стороны, и Турцией и её руководителями – с другой. Я не сомневаюсь в справедливости решения в нашу пользу при условии всестороннего освещения вопроса».

Это пишет А. М. Топчибаши

«Статью свою он (Гаяз Исхаки, лидер татарской эмиграции – Р.Б.) закончил практическим предложением в виде 6 пунктов; 6-й пункт гласил об обязательном долге турецкого правительства, как единственного независимого тюркского государства, взять на себя международную защиту прав тюркских народов как в Советской России, так и в Китае и в Персии».

Это пишет  М.Э. Расулзаде

В эпических романах пишут «а в это время», тем самым подчёркивая, что из «эпического далека», когда сохраняется дистанция отстранённости, когда «лицом к лицу» разведены, времена могут не совпадать. 

В одном времени обсуждают, что стало причиной прихода большевиков, обсуждают, как должна поступать независимая Турция в отношении завоёванного большевиками независимого Азербайджана. В этом же времени, делегат Национального парламента мусульман тюрко-татар Европейской России и Сибири, впоследствии лидер татарской эмиграции Гаяз Исхаки считает, что обязательный долг турецкого правительства защищать все тюркские народы, где бы они ни жили, даже в Китае и Персии. Наши герои убеждены, стоит рассказать настоящую правду, как общественное мнение Турции всё поймёт и справедливо решит вопрос в пользу Азербайджана. Они готовы даже обсуждать вопрос о том, стоило ли объявлять независимость Азербайджана, не проще ли было бы просто присоединиться к Турции. Именно поэтому необходимо преодолевать «нервность» и «слабодушие», даже если элементарно приходиться сводить концы с концами, а кому-то мерещатся «миллионные займы». 

Хронологически в это же время, но уже в «другом времени», цивилизованный мир признаёт большевистскую Россию, а «молодая Турция» заключает важнейший договор о дружбе с «молодой Россией». В этом времени азербайджанец из Шеки Мехмет Нури Беркёз, впоследствии начальник отдела разведки турецкого генштаба, выполняет функции переводчика во время беседы Кемаля Ататюрка и маршала Красной Армии Климента Ворошилова (молодые уже не знают это имя, наше поколение не только знало, но и с гордостью называло своих детей «ворошил»ами), который командует парадом, посвящённом 10-летию «молодой Турции», Турецкой Республики, и который будет запечатлён на монументе Республики на стамбульской площади Таксим.

Переведём дух.

Говорят, история учит тому, что ничему не учит. Звучит красиво, не более того. История не учит, в том смысле, что она лишена дидактики, и принципиально отличается от учений пророков.

История учит только тому, что человек, тем более человек, по каким-то, неведомым ему самому причинам, не пожелавший стать обывателем (в сущности, нормальная человеческая судьба), всегда оказывается на перепутье. И нет никаких гарантий, что он не окажется персонажем «печальной» или «абсурдистской» комедии. 

История всем оставляет выбор. Кому-то предлагает «собрать нужное настроение» и идти. Кого-то остерегает, посмотри на судьбы Николая Семёновича Чхеидзе или Алимарданбека Топчибаши, не лучше ли предпочесть здоровый цинизм. 

Выбор же всегда за нами.

Рахман Бадалов

Kultura.Az