(Начало)

…Трудно удержаться от горечи (лучше, горькой иронии, в рамках заданного жанра), невольно сравнивая то, как жили они, создавшие эту страну, и те, кто сегодня позволяет себе непомерную расточительность в связи с провинциальным конкурсом, прикрываясь фразой об интересах Азербайджана… 

 «быть может, армянская и грузинская делегации обладают некоторыми материальными средствами (первых поддерживают их состоятельные компатриоты и колонии, особенно американские, а вторые, кажется, субсидируются социалистической партией)». 

«а тут, как на несчастье, по состоянию нашей кассы (не только азербайджанской) лишились возможности ехать, куда бы то ни было, вне Парижа, а в самом Париже поддерживать прежние связи». 

«крайне было бы важно быть тогда в Женеве, возобновить связи, информировать и информироваться, произвести возможную агитацию и пр. Но, к великому несчастью, переживаемые делегацией и всем её составом отчаянные материальные условия не дают возможности выполнить этот долг. Я уже и раньше писал о тяжёлом положении своём и состава делегации, особенно семейном положении, которое всё более и более ухудшается…» 

«одновременно с этим я и Дж. Гаджибейли переживали весьма затруднительное положение, оказавшись в невозможности удовлетворять насущным нуждам наших семей, в том числе уплатить за квартиры наши. Наши демарши в разных направлениях не дали результатов и мы, скрепя сердце, обратились в общую кассу кавказских делегаций, сделав личный заём, благодаря чему избегли больших осложнений в нашей нынешней тяжёлой жизни, хотя бы на короткий срок…» 

«некоторые надежды, особенно грузин, кои возлагались на демарши г. Думбадзе в Америке, тускнеют всё больше и больше: в начале он очень уверенно писал и обнадёживал, в последнее время не имеет от него сообщений. Если окажется что-нибудь  утешительное, сообщу Вам. К сказанному прибавлю, что мы имели специальное совещание и с находящимися здесь азербайджанскими нефтепромышленниками. Все они выразили готовность материально поддержать нас, как только сами сумеют найти средства. Но, к сожалению, положение почти всех незавидное». 

Это признания А. М. Топчибаши.

К этому хочется добавить письма А.М. Топчибаши Джейхуну Гаджибейли, естественно, оставшиеся за границами нашей «Переписки»:

«Материальное положение наше скверное: полученные взаймы от Грузии 100 тысяч франков уже ушли. Кое-как ещё проживём в феврале, а дальше скандал». 

«Временный Азербайджанский Центр в грубой форме требует перевода денег в Стамбул…».

«Получил Ваше письмо, в котором Вы просите о материальной помощи. Ни лично у меня, ни в кассе делегации денег нет…». 

«Кошмарный вопрос о квартире ещё не улажен. Ставятся драконовские условия относительно платежа, невозможные для меня… Положение крайне тяжёлое…».

К А.М. Топчибаши, бывшему председателю парламента правительства Азербайджана и главе полномочного представителя правительства Азербайджана в Париже, просто самому старшему из них, обращались за материальной помощью все, от студентов, обучавшихся в Европе, до бывших государственных деятелей Азербайджана. А в случае, если он не может помочь, ему это не прощают, и всё оборачивается грязным пасквилем.

 «по поводу написанного в «Йени Кавкасия» нахожу, что слишком много чести оказано этому действительно гадкому человеку, полному зависти, неблагодарности и всяких дурных качеств. Оказывается, он (как считают комментаторы, Ю. Везиров - Р.Б.) Вам писал и поносил Меня, а мне он делал обратное… Везде бранил делегацию, оказавшую ему и его брату так много поддержки; конечно, особенно доставалось мне за то, что я не давал ему денег «из миллионных займов», кои будто были сделаны от всех королей и особ шаха. Называл меня врагом его из-за политических убеждений(?!), врагом фамилии Везировых??! В письме к Вам назвал уже врагом Карабага,  когда станет наёмником большевиков, то назовёт врагом Азербайджана!!». 

Это пишет А.М. Топчибаши.

…отнести ли это к нашим национальным особенностям, или списать на многовековую бедность, которая не могла не отпечататься в нашем сознании. Сколько было этих «Ю. Везировых», сколько ещё будет, как могут они поверить, что кто-то может заниматься серьёзной работой, пренебрегая материальными выгодами и оставаясь нонконформистом…

Они занимаются общим делом, они разделяют все невзгоды жизни политэмигрантов, но при этом, они очень разные и совершенно не похожи друг на друга. Одному около 60 лет, другому около 40. Один из религиозной семьи, другой потомственный дворянин. Один придерживается социалистических взглядов, другого скорее можно назвать либералом.

Особенно трудно приходилось старшему, Алимарданбеку Топчибаши (из династии «артиллеристов»?), когда-то одному из лидеров национального движения мусульман России. Ответственность с одной стороны, материальные невзгоды с другой, возраст - с третьей, болезни - с четвёртой, безусловно, было ещё – живой человек – в пятых, в десятых, в двадцатых. 

«Последнее письмо Ваше застало меня больным: с самого начала января я стал чувствовать себя плохо, страдал от болезни почек, а также от ревматизма в суставах пальцев рук, особенно правой руки, потом схватил ещё простуду, и пришлось даже пролежать некоторое время в постели. И теперь ещё не совсем оправился». 

«К сожалению, положение делегации и лично моё за это время осталось в том же скверном виде. Наоборот, лично для меня оно усугубилось ещё серьёзной болезнью моего среднего сына, сильно меня беспокоящей. Ревматические боли в суставах пальцев руки всё не прекращаются, лишая меня возможности писать много и скоро, как это я мог делать раньше». 

«состояние здоровья не позволяет мне теперь быть аккуратным в отношении вообще письменных работ. Как назло, повредил себе то же правую руку сын мой Али Акбар, который помогал всё это время делегации и мне, набирал на машинке, снимал копии, писал под диктовку и пр.» 

«Состояние моего здоровья сейчас лучше, чем зимой, но ревматические боли в суставах, особенно правой руки, всё ещё чувствительны. Я продолжаю принимать разные лекарства. Боли особенно усиливаются, когда я пишу быстро. Вот почему принуждён писать медленно и карандашом. Сейчас я технически совершенно один. Старший сын Али Акбар поступил на завод, я не могу пользоваться по-прежнему его пером и печатаньем на машинке, всё должен делать сам (писать, снимать копии и пр.)».

«находился и, к сожалению, продолжаю находиться в очень тяжёлом положении, которое держало меня в сильно угнетённом состоянии духа…Заботы об исключительных нуждах существования, поиски за необходимыми для этого средствами способны атрофировать и тот остаток сил, который я хотел бы и обязан посвятить нашему делу. Я переживаю не только небывалый, но мучительный период моей жизни, полный лишений и страданий, материально тяжёлой и безнадёжной.

Не приостанавливая течения обычной работы, я делал над собой неимоверные усилия, чтобы собрать нужное настроение, но угнетённость духа, при всём желании и напряжении подбадривать, часто даёт себя чувствовать. К сожалению, состояние всё ухудшается и не видно просвета!..»

Остаётся только сказать, что средний сын А.М. Топчибаши (серьёзная болезнь которого так беспокоила отца), Рашид Топчибаши, умер в 1926 году, в возрасте 26 лет.

Вновь позволим себе небольшой комментарий.

Они бьются, пишут, разъясняют, организовывают, договариваются, болеют, пытаются элементарно свести концы с концами, теряют близких, не позволяют себе «нервности», «слабодушия», чтобы «собрать нужное настроение», но это всё больше похоже на «игру в бисер». Они живут в одном времени, мир живёт в другом времени, они живут в одном измерении, мир живёт в другом измерении. Они оперируют понятиями «независимость», «интервенция», «большевики», но эти понятия постепенно девальвируются, теряют свой исторический смысл. Они продолжают говорить на этом политическом «языке», но мир становится другим. Сначала их перестают слушать, потом они всем надоедают, потом становятся враждебными. Всё то же комическое несовпадение, всё та же печальная комедия.

Уже заключен Московский договор о дружбе и братстве между правительством Турции и правительством РСФСР, и Карсский договор между Турцией и советскими республиками Закавказья (так тогда они назывались). Уже прошла Лозаннская конференция для подготовки мирного договора с Турцией. Советы уже признали  многие европейские страны. Скоро они войдут даже в Лигу Наций, числом более одного.

Они с горечью признаются, что «руководители Англии, Франции и другие, очень уж, по-видимому, полюбили их (большевиков – Р.Б.)»,

«теперь на очереди вопросы о реагировании на, к несчастью, уже состоявшийся факт признания со стороны этих же (Англии и Италии – Р.Б.) государств… да, мы получили, если не последний, всё же сильный удар, отягчающий ещё более наше и без того тяжёлое положение. Получается крайне угнетающая атмосфера» 

Это признание А. М. Топчибаши.

Эту «угнетающую атмосферу» они почувствовали почти сразу же, «за окном» вершится новая история, а они, буквально, путаются под ногами:

«при тяжёлых условиях у себя дома европейским державам не до других вообще и в частности не до нас. И это с тревогой чувствуется  всеми нами: азербайджанцами, грузинами, и др. Особенно после Лозаннской конференции, ибо, если в период мирной конференции нам всем сочувствовали и благоприятствовали, затем нас просто терпели, то после Лозаннской конференции не раз отделывались большей частью многозначительным молчанием, советами о необходимости выжидать более счастливого стечения обстоятельств и благоприятных событий, причём не скрывали, что больше того, что сделано, нам нельзя ожидать и что нам надо самим в лице наших народов проявлять больше активности на местах и одновременно сблизиться с молодой Турцией… Ввиду такой «незаинтересованности» чувствовалось всё бóльшее охлаждение, встречи и беседы становились всё реже, прежние отношений и связи начали теряться». 

Это признание А. М. Топчибаши.

Дальше, больше:

«Раньше всех отвернулась Италия, представители коей стали отказывать даже визировать паспорта закавказских национальных делегаций…Французское Министерство иностранных дел хотело сделать то же самое, но удалось восстановить прежнее положение, хотя последнее может измениться к худшему, если завтра и Франция признает Советы…»  

Это свидетельство А. М. Топчибаши. 

« В одном из №№ бакинского тюркского «Коммуниста» потребовали нашего удаления из Константинополя. По моим сведениям, в Министерстве иностранных дел в Ангоре ( сегодня Анкара – Р.Б.) получена большевистская нота, где указывается на нашу работу как на факт, противоречащий договору. 

…дальше совершенно неожиданное, видимо не всё укладывается в готовые схемы… 

Видимо, нота не достигла цели. Наоборот, мы были свидетелем  некоторого заботливого отношения турецкой полиции…» 

Это пишет М.Э. Расулзаде.

«Ходили слухи об истребовании от закавказских делегаций их архивов, переписки, материалов и пр. Говорили о каких-то мерах, подготовляемых будто французским правительством и т.д. – Министерство иностранных дел хранило молчание. Я искал уже помещение, где можно было бы временно оставить наш архив, и одновременно заботился о возможности получения других паспортов для себя, членов делегации и наших соотечественников». 

Это пишет А. М. Топчибаши. 

И запоздалое признание:

«Конечно, у нас было много ошибок, но сознательно ни один деятель не мог вести страну к гибели…»

Рахман Бадалов

Kultura.Az

Продолжение следует