3

Для съёмки всё было готово. Плёнку купили. Сценарий придумали. Подготовились.

Дель настоял на том, чтобы в этот день ни алкоголя, ни травы не было. Он знал, что в противном случае всё опять закончится безрассудным весельем, и ничего снять не удастся. Когда Дель позвонил Тогу, чтобы торжественно об этом сообщить, тот взбесился.

 — А почему это ты тут опять раскомандовался?

 — Тог! Я не командую, гулять будем после съёмки. Хочешь курить — оставайся дома.

 — Говорю же, командуешь! Вот я же не говорю, что вместо того, чтобы всем вместе ехать на берег моря в Бель, ты на день раньше отправляешься к своей Сэни и только оттуда приедешь к нам. Вместе собрались — вместе и надо ехать.

— Тог, я буду вовремя. Ты знаешь, я никогда не подвожу.

— Здесь люди серьёзным делом заняты, а эти любовь крутят. Сэни, Мари… Да и твой влюблённый друг Рэм такой же несерьёзный, как и ты.

Дело в том, что Сэни и Мари были неразлучными подружками. Дель сох по Сэни. Что касается Рэма, то его отношения с Мари не складывались. И зная о том, что Дель дружит с Мари, он решил, что приятель поможет ему добиться её расположения.

Несмотря на то, что Мари тоже была художником, с остальными Гипсовыми людьми она была просто в хороших отношениях и не более. А вот с Делем она довольно близко дружила. Они часами висели на телефоне, обменивались книгами, обсуждали Хемингуэя, томик которого она подарила Делю на день рождения. Ну и, конечно, говорили о Сэни, в отличие от которой Мари была общительной и открытой. Она обожала «Фиесту» Хемингуэя. И Дель знал, почему. Она сама была этой фиестой. Тог даже подшучивал, что Дель приударяет за обеими подругами, что на самом деле было совсем не так. Дель с Мари просто дружили.

Рэм Мари не нравился. Она не могла ему об этом сказать открыто, не хотела обидеть.

— Ты понимаешь, Дель, да, он красив, да, за ним толпы девчонок увиваются… Но это не моё, — говорила она. — У него в голове сплошные автомобили… Ну и не получится у нас ничего. Конечно, об этом всём Дель Рэму не рассказывал. Они ходили все вместе на вечеринки, танцевали, веселились. Слушали Чикаго[1], Стиви Вандера[2], Дженис Джоплин[3]. Рэм не терял надежды.

Так вот, Сэни и Мари отдыхали в городке Зальба. Посёлок Бель находился в пяти километрах от него. А место съёмки было выбрано как раз между этими двумя посёлками — там, где простирался совершенно необжитый участок побережья со скалистыми пляжами и золотистым песком. В общем, всё было рядом. Рэм уговорил Деля на день раньше поехать к Сэни и Мари. А на следующее утро Рэм собирался уехать на свою дачу, располагавшуюся неподалёку. Дель же решил присоединиться к Гипсовым людям. Таков был план.

 

 4

Машина Рэма заглохла как раз у въезда в санаторий — прямо у стены. Санаторий, в котором отдыхали и Снобы, и Гипсовые люди, состоял из десяти корпусов, двух ресторанов и нескольких маленьких кафешек. Весь санаторий находился на возвышенности. Вниз по склону до пляжа сквозь скалы тянулась извилистая автомобильная дорога. Те, кто хотел добраться до пляжа пешком, могли спуститься по каменным лестницам, поросшим сорняками. На пути порой попадались лягушки, ящерицы и даже змеи.

Рэм мучил ключом зажигание. Дель вопросительно посмотрел на него. Рэм немного испуганно поёжился. Автомобиль для Рэма был всем. Он любил его всей душой. И малейшая болезнь любимца вызывала у него невыносимые муки.

Дель спросил: «Рэм, вот скажи честно, ты больше любишь Мари или всё-таки автомобиль?»

Рэм на полном серьёзе ответил: 

— Мари.

— Тогда давай вкатим машину на территорию санатория, а сами пойдём пешком к Мари и Сэни. Автомобиль здесь никто не тронет. А завтра утром подумаем, что делать.

Рэм задумчиво посмотрел на Деля, взвешивая его предложение. Вздохнув, согласился. Вскоре они топали в сторону седьмого корпуса, где жили Мари и Сэни. Холодный ветер завывал, пытаясь столкнуть путников с дороги. В тёплое время года санаторий был полон народу, зато зимой выглядел почти безлюдным. Как будто здесь никто и не отдыхал. И правда, никто не отдыхал, кроме Сэни и Мари.

А теперь и Дель вдвоём с Рэмом топали к ним в гости. Почему то Сэни и Мари решили приехать на пару дней в санаторий именно зимой.. И почему-то, Дель и Рэм  шли к ним, зябко кутаясь в куртки от пронизывающего ветра.

 

5

Они сидели на скамейке, на вершине отвесной скалы. Волнующееся море, погоняющее ветер высокими волнами, было далеко внизу, под их ногами. От горизонта, параллельно волнам, плыли грозовые тучи. Дель, Сэни, Рэм и Мари сидели на скамейке вчетвером. Они просто смотрели на море. Дель вдруг заметил, что происходит нечто странное. Во-первых, они все молчали и разговаривали одновременно. Но не так, как это бывает у глухонемых. Как-то по-другому. Дель хотел что-то сказать, а оказалось — Сэни уже услышала и ответила. Он слышал её голос. Но ведь она молчала. Рэм посмотрел на Деля.

— Мы пойдём, погуляем. Идёте с нами?

Сэни обернулась к нему, и Дель услышал в ответ:

— Мы ещё посидим, правда, Дель? 

Дель согласился.

— Что есть Реальность? — услышал он. Но это уже была не Сэни. Сэни провожала взглядом уходящих Мари и Рэма.

— Что есть Реальность? Сон или бодрствование? Или это просто две параллельные Реальности? И две ли они, эти Реальности? И почему вы все считаете, что можно всё объяснить и понять? И обязательно ли всему находить объяснение? Не всему есть объяснение. Просто принимайте всё вокруг таким, какое оно есть. Абсолютно всё происходящее.

Послышался смех. Это не Дель думал. Не он спрашивал. Это был просто голос, который Дель слышал. Женский голос. Не голос Сэни, какой-то другой.. Дель удивлённо взглянул на Сэни. Она заворожённо смотрела на небо.

Голос продолжал:

— Некоторые пытаются Необъяснимому найти объяснение. И, естественно, терпят неудачу. Проще с теми, — их большинство — которые это Необъяснимое просто не видят. А ведь Оно бывает очень часто таким прекрасным… Несчастные! Но самое страшное заключается в том, что эти несчастные искренне считают безумцами тех, которые обладают чудным даром прочувствовать это Необъяснимое, понять его, открыть его для себя. И ведь всё это правда. И сон — это тоже Реальность, как и видения, которые ты иногда видишь во время бодрствования. Думаешь о Сэни? Она нравится тебе? Она тебе никого не напоминает? — Послышался смех. — А ты посмотри на неё внимательно. Серые глаза, на носу веснушки… Ну-ну! — опять раздался раскатистый смех.

 — Ты кто? — начал было Дель.

 — Та самая, с кем ты общаешься всегда, — ответил голос. — Всему своё время. Просто я не хочу, чтобы ты, сталкиваясь с непониманием, сам перестал верить! Запомни, что бы ни случилось, всегда продолжай верить. И никого не слушай. Те, кто не умеет верить — это потерянные и потерявшиеся люди. Я не хочу, чтобы ты превратился в одного из них. И не допущу этого! Запомни, всё, что случается с тобой, это не безумие — это правда. Правда Реальности — одной из очень многих Реальностей…

 Сэни испуганно трясла его за плечи.

— Дель, очнись! Посмотри, что вокруг творится. Очнись!

Она прижалась к нему. Он молчал. Стемнело. Над морем до самого горизонта небо озарялось вспышками. Они подняли головы. Прямо над ними висел огромный светящийся шар, он находился в Фиолетовом круге. Шар начал медленно подниматься в небо. Вместе с ним расширялся и круг. Подбежали Рэм и Мари. Рэм поднял руку к небу.

— А это ещё что такое? Кругом свет погас. Мы еле-еле нашли вас в темноте. Над морем какие-то вспышки…

Шар тем временем поднимался всё выше и выше, уменьшаясь в размерах. Круг же расширялся, будто хотел охватить собой всё небо.

Мари прошептала:

— Рэм, поехали в город, а? Поехали все в город. Мне всё это не нравится. Где твоя машина?

Достигнув определённой высоты, шар завис. Вспышки над морем прекратились. Зато Фиолетовый круг начал переливаться перламутровыми отблесками. Они добежали до машины, которая стояла там, куда Дель с Рэмом её откатили. Фиолетовая ночь была уже не такой тёмной. Во всяком случае, по дороге до машины они добежали, не спотыкаясь. Как будто наступило полнолуние. Но вместо луны в небе висел шар. А лунный свет заменило Фиолетовое свечение. Рэм, словно извиняясь, сказал Мари:

— Знаешь, а машина-то… ну, того… сломалась.

Сэни покачала головой. А Мари, как всегда в таких случаях, просто громко расхохоталась.

— Всё это становится интересным. Пошли к нам в корпус. Запрёмся в номере.

Рэм тем временем открыл дверь машины. Сел на сидение, сунул ключ в зажигание, осторожно повернул и... Машина завелась. Он облегчённо выдохнул: «Заскакивайте!» Дель помог Сэни с Мари сесть на заднее сидение. А потом вдруг отошёл в сторону. Рэм уже сидел за рулём.

— Ты чего там?! Слушай, садись побыстрее, пока тут ещё что-нибудь не произошло.

На что Дель ответил:

 — Я остаюсь. Сэни, не обижайся, но я остаюсь. Ребята на съёмки должны приехать. Я обещал. И потом… в общем, я в город не еду.

Сэни удивлённо посмотрела на Деля и спросила:

— Хочешь, мы тоже останемся? А? Мари, Рэм, давайте останемся. Посмотрим, чем всё это закончится.

 — Нет-нет! — отрезал Дель, — поезжайте в город. За меня не беспокойтесь. Я дождусь ребят. Завтра у нас съёмка.

Мари протянула Делю ключ.

— Ну, как знаешь. Вот, возьми. Седьмой корпус, 97 комната. Переночуй у нас.

Дель поблагодарил Мари и наклонился к Сэни:

 — Не обижаешься? 

Она только пожала плечами.

— «Обиделась» — решил он.

 

 6

Почему Дель решил остаться? Честно говоря, он и сам не понял. Можно было поехать в город, а утром с ребятами вернуться. Просто что-то подсказывало ему... что-то влекло его… что-то подталкивало его — остаться. И он остался.

До седьмого корпуса Дель дошёл в некотором беспокойстве, но, правда, без приключений.

— «Наверное, странности начались с поломки машины Рэма, — думал он. — Хотя, собственно, ничего особенного в этом нет. В автомобилях бывают поломки. НО! Почему кроме меня, Сэни, Мари и Рэма в санатории никого не было? Ни души! Как это возможно? Ну, не отдыхали же Сэни с Мари тут только вдвоём. А если кто-то и был… Почему сейчас, когда море взорвалось вспышками, а в небо вместо луны „вышел“ Фиолетовый шар — опять никого нет?»

Дель открыл дверь в комнату Сэни и Мари. И — чуть не полетел вниз. Там, под его ногами, бушевало Море. Дель посмотрел вверх. Над головой висел шар. Дель отскочил назад, захлопнул дверь, постоял мгновение на лестничной площадке в нерешительности. И больше решил не испытывать судьбу. Спустился вниз, вышел из здания. Теперь его положение становилось незавидным. Мари, Рэм и Сэни уехали в город, а он почему-то остался. Промелькнула мысль, что Сэни несколько дней уж точно не будет с ним разговаривать. Ночевать придётся бог знает где. Идти некуда. И поблизости никого нет.

Дель опустился на скамейку, которая стояла прямо перед входом в подъезд. Вдруг, непонятно откуда, к Делю подбежала немецкая овчарка и положила голову ему на колено.

 

7

Айсэн знал, что уходит навсегда. Вначале как-то не верилось. Была только тьма. Ни страха, ни чувств. Но это только на какое-то мгновение. Он уже знал, что впереди путь на орбиту Луны. Потом на орбиту Солнца. И только после этого будет решаться, открыт ли ему путь в светоносную сферу. Он всё спрашивал и спрашивал. На какие-то вопросы он получал ответы. Какие-то оставались без ответа. Он знал, что ушёл раньше времени. Он знал, что этого делать было нельзя. Ему говорили об этом. Предупреждали. Он не послушал.

Благие дела… Благие слова… Благие мысли… Он так жил. Не потому, что так надо было. Потому, что у него в этом была потребность. И люди не мешали ему в этом. А если мешали, он обрушивал на них всю мощь своей Фиолетовой Энергии, которую черпал из светоносной сферы. С помощью крепостной башни доказывал правильность веры в Добро, и они — тушевались. Кто-то хотел понять, кто-то понимал и становился ему очень-очень близким, а кто-то просто под натиском силы, сжав зубы, ретировался. Но Айсэн не чувствовал к ним ненависти. Он мог разозлиться, мог даже написать гневные стихи. Но потом он старался помочь людям. Он считал, что дав им толику Фиолетовой Энергии, может раскрыть им глаза, помочь измениться. Изредка ему это удавалось. В основном Фиолетовая Энергия затухала около таких людей очень быстро. После этого Айсэн долго чувствовал упадок сил, впадал в уныние и беспомощность.

Другое дело, когда он встречался с другими носителями Энергии. Жизнь перед ним раскрывалась в полной красе. Он чувствовал подъём. Объединившись, Фиолетовая Энергия взрывалась фейерверком. Айсэн тогда декламировал Бодлера[4]. Или начинал рассуждать о философии Камю[5]. Или же просто читал свои стихи. Стихи, в которых не было ярких красок. Они были серыми, хмурыми, но добрыми. Кто-то считал их чересчур тяжёлыми. Но эти стихи, с первого взгляда казавшиеся пессимистичными, несли огромный заряд Фиолетовой Энергии. Стоило их прочесть, как часть этой Энергии переходила и к читателю. Благие мысли — вот чем были насыщены эти стихи.

Правда, получить Энергию, читая эти стихи, тоже удавалось не всегда. Читать их надо было только в определённом настроении и в особой обстановке. В противном случае они могли вызвать печаль, тоску, а иной раз даже депрессию. Когда же Айсен сам их читал, стихи оживали. Начинал дуть лёгкий Фиолетовый ветер. Появлялось лёгкое приятное головокружение. Айсен, обожавший рок, читал стихи обычно под музыку Пинк Флойда[6]. А прочитав, прибавлял звук, чтобы вся квартира наполнилась этой музыкой. Он говорил, что музыканты Пинк Флойда, как и все другие творческие люди, являются носителями Фиолетовой Энергии. Он, правда, добавлял, что только истинные творцы одариваются ею.

Stephen Wolf

Kultura.Az

---